— Черт возьми, — сказал Ричард. — Это будет грандиозная вечеринка.
Я просто кивнула головой. Это всего лишь моя мама. Если она за что-нибудь берется, то она добивается совершенства.
Он дал мне руку — руке, которую он всё ещё удерживал, было приятно, комфортно, замечательно — он легонько потащил меня на буксире к двери в оранжерею. Мы пошли по дорожке, пока не нашли фонтан.
— Вот мы здесь, — сказал он. — Вернулись туда, где всё началось.
Он повесил платье на руку Персефоны и присел на край бассейна, похлопав по плите рядом с ним.
— Присаживайся, Парсонс.
— Слушаюсь, сэр, — сказала я с притворным послушанием и села.
— Я знаю, что ещё рано, — он вытащил что-то из своего кармана, — но я хотел отдать это тебе до того, как тебя завалят горой подарков.
Мое внимание разделилось между двумя вещами: фразой «гора подарков» — неужели каждый из гостей собирался мне что-нибудь подарить? — и замечательно упакованной маленькой коробочкой, которую Ричард протягивал мне.
— Боже, Хэтэуэй, — сказала я, — ты не обязан мне ничего дарить. Ты и так уже достаточно много сделал для меня.
— Просто открой её, — сказал он.
Я осторожно её развернула, развязав золотую сатиновую ленточку, затем развернула ещё слой тяжелой звездно-полосатой темно-голубой бумаги. Затем подняла крышку маленькой коробочки.
— Боже мой, — вырвалось у меня.
— Эта цепочка принадлежала моей матери, — сказал он, слегка смущаясь, — но я выбрал для тебя подвеску. Я спросил у твоей мамы, что подойдет лучше всего.
Я вынула ожерелье из коробочки. Золотая цепочка была выполнена в виде чередующихся прямоугольных и круглых звеньев, восхитительная старина. Через петельку была продета подвеска в виде пары листьев из белого и желтого золота.
— Она идеальна, — сказала я.
— Сзади есть гравировка.
Я перевернула листья и поднесла их так, чтобы можно было поймать свет, льющийся из окна: «Листья жизни падают одно за другим».
— Это из поэмы «Рубайят», Омара Хайама.
— Это так прекрасно, — сказала я. Затем надела цепочку на шею. Ричард улыбнулся слегка кривоватой улыбкой. Затем протянул руку и перевернул золотой листик.
Потом он наклонился ко мне, его губы были всего в паре дюймов от моих. Я склонилась ему навстречу. Наши губы мягко соприкоснулись, очень мягко. Его пальцы прошлись по моей щеке. Затем он снова меня поцеловал, сильнее, требовательнее, его руки удерживали мое лицо, и я обнаружила, что с жадностью целую его в ответ, запустив пальцы в его волосы.
— Ого, — он отодвинулся, выглядя наполовину удивленным, наполовину беззащитным.
Я сделала что-то не так? Почему он остановился?
— Я должен идти, — сказал он, резко поднимаясь. — Тулли уже заждался.
Я снова кивнула, но осталась сидеть. Он осторожно взял локон моих волос и на мгновение замер. Затем легонько обнял мена.
— Увидимся завтра, Парсонс. С Днем Рождения.
— Увидимся, — сказала я и он исчез за дверью.
Я чувствовала себя потрепанной, неуверенной. Я не хотела, чтобы он уходил. Я хотела, чтобы он целовал меня снова и снова, сильнее. Я прикоснулась к своим губам. Они почти что болели.
— Соберись, Парсонс, — громко сказала я сама себе. Я подумала, это плохо, что мне так сильно нравится этот парень. Будет больно отпускать его. А потом я подумала, что Джексону должно быть очень больно, видеть насколько сильно мне нравится Ричард. Но эту мысль я отбросила.
Я взяла пакет с платьем и маленькую сумку из салона Марсден, затем направилась к металлической лестнице под серьезным взглядом королевы подземного мира.
Я задела ветви, свисающие на моем пути. Затем услышала далекий смех, мельком увидела Фиону, идущую той же дорожкой и с улыбкой поворачивающуюся к своему преследователю, прежде чем снова упорхнуть от него.
Деревья расступились; лестница была как раз впереди.
Моя рука прикоснулась к железным перилам, чуть ниже другой руки, которая принадлежала моей юной маме. Молодая версия моего папы поймала её за руку, притянула её поближе и наклонилась…
Я закрыла глаза и поднялась выше на пролет. Здесь была бабушка, стояла возле перил и смотрела на сад, мой дедушка был рядом с ней, целовал её шею. У меня закружилась голова и начало слегка лихорадить. Я отвернулась.
Как будто весь дом следил за мной, когда я целовалась с Ричардом. Как будто бы он знал, какие чувства вызвали во мне эти поцелуи, и посылал мне собственные воспоминания об этих чувствах. Я почувствовала вторжение, как будто за мной шпионили. Но затем подумала, это просто смешно. Это всего лишь дом, всего лишь дерево и камень.