Еда — это ловушка, — подумалось ей. Источник еще одной зависимости.
— Ей не нравилась ловкость, с которой повара Дома Ордена скрывали то, что добавляли в еду «на благо обедающим». Они, конечно, знали, что каждая Преподобная Мать способна распознать ингредиенты и, насколько это в ее силах, приспособить к ним свой метаболизм. Они наблюдают за ней прямо сейчас, задаваясь вопросом, как расценит сегодняшнее меню Великая Мать.
За едой она прислушивалась к разговорам соседей. Никто не проявлял назойливости — ни физически, ни голосом. Звуки почти вернулись к тому приглушенному гулу, какое царило здесь до ее прихода. Болтовня при ее появлении всегда чуть меняла тон, а потом возобновлялась, но тише.
Во всех этих головах назойливо вертелся все тот же невысказанный вопрос: Зачем она здесь сегодня?
В некоторых из своих ближайших соседей Одрейд ощутила тихое благоговение, реакция, которую Великая Мать иногда использовала в своих целях. Благоговение с привкусом страха. «В ней Тараза», шептались между собой алколиты (так докладывали Прокторы). Они имели в виду, что Одрейд в качестве Первичной имела свою ближайшую предшественницу. Они двое стали едва ли не исторической парой, требующей особого изучения кандидаток.
Дар и Тар, уже легенда.
Даже Беллонда (милая, старая, невыносимая Беллонда) в обращении с Одрейд искала окольных путей. Немного фронтальных атак, очень мало грохота в обвиняющих доводах. Таразе приписывали спасение Общины, и это заставляло умолкнуть большую часть оппозиции. Тараза говорила, что Чтимые Матры по сути своей варвары и их жестокость, хотя и не полностью преломима, может быть направлена в кровавые вылазки. Последующие события более или менее подтвердили это.
Верно вплоть до одной детали, Тар. Никто из нас не предвидел размаха их насилия.
Классическая вероника Таразы (какой удачный образ) довела Чтимых Матр до столь кровавых боен, что теперь Вселенная вся пронизана потенциальными союзниками жертв их зверских расправ.
Как мне защитить нас?
Дело не столько в том, что неадекватны планы защиты. Эти последние могут в результате стать и неуместны.
К этому, конечно, я и стремлюсь. Нам необходимо очиститься и подготовить себя к высшему усилию.
Беллонда только фыркнула, когда Одрейд высказала эту идею:
— Для нашей кончины? Вот почему нам следует принять очищение?
Нет сомнения, Беллонда превратится в само противоречие, как только узнает о планах Великой Матери. Беллонда-ужасная станет аплодировать, Беллонда-Ментат спорить и настаивать на выжидании «до более благоприятного момента».
Но я пойду своим собственным, пусть странным, путем, невзирая на то, что подумают мои Сестры.
А многие Сестры считали Одрейд более чем необычной Великой Матерью. Выбранной скорее с левой руки, чем с правой. Последовательница Таразы. Я была там, когда ты умирала, Тар, и не было никого больше, кто вобрал бы в себя твою личность. Случайное повышение?
Одрейд не одобрили многие. Но когда поднялась оппозиция, так или иначе они возвращались к «Последовательнице Таразы, лучшей Великой Матери за всю нашу историю».
Забавно! Тараза внутри нее первая расхохоталась тогда, а потом спросила: А почему бы тебе порассказать им о моих ошибках, Дар? Особенно о том, как я недооценила тебя.
Одрейд в задумчивости пережевывала кусочки свинины. Я слишком долго тянула с посещением Шианы. На юг в пустыню, и как можно скорее. Шиану необходимо подготовить к тому, что она заменит Там.
Перед мысленным взором Одрейд пологими холмами перекатывались песчаные дюны. Более пятнадцати столетий оккупации Бене Джессерит на Доме Ордена. Наши приметы повсюду. Они не только в особых рощах, виноградниках или фруктовых садах. Как это должно влиять на коллективную душу планеты, когда ее люди видят, как подобные изменения происходят на издревле родной им земле?
Алколит, сидящая рядом с Одрейд, тихонько кашлянула, прочищая горло. Собирается обратиться к Великой Матери? Редкий случай. Но молодая женщина продолжала молча есть.
Мысли Одрейд вернулись к предстоящей поездке в пустыню. Нельзя, чтобы Шиана получила какое-либо предупреждение. Мне необходимо быть уверенной в том, что мы нуждаемся именно в ней. Оставались еще вопросы, на которые от Шианы требовалось получить ответ.
Одрейд сознавала, что найдет, останавливаясь по пути, в этой инспекционной поездке. В Сестрах, в жизни растений и животных, в каждой обители Общины она увидит перемены, перемены незаметные и перемены резкие, перемены, что станут подтачивать столь превозносимую безмятежность Великой Матери. Даже Мурбелла, никогда не покидавшая не-корабль, чувствует эти перемены.
Не далее чем этим утром, сидя спиной к консоли, Мурбелла с новым вниманием вслушивалась в слова стоящей над ней Великой Матери. Острая настороженность в глазах пленной Чтимой Матры, а голос ее выдает сомнения и неуравновешенные суждения.
— Все преходяще. Великая Мать?
— Существует знание, впечатанное в тебя Иной Памятью. Ни одни планета, на земля ее, ни суша, ни даже часть земли или суши не пребудут вечно.
— Ужасная мысль! — неприятие.
— Где бы мы ни были, мы лишь управляющие.
— Бесполезная точка зрения, — медлит, спрашивая себя, почему Великая Мать именно сейчас решила говорить подобные вещи.
— Мне слышится в тебе голос Чтимых Матр. Они наделили тебя мечтами жадности.
— Это вы так говорите! — глубоко обиженно.
— Чтимые Матры полагают, что могут купить бесконечную защищенность: знаешь, какую-нибудь маленькую планетку с достаточной численностью покорного населения.
Мурбелла скорчила гримасу.
— Много планет! — резко бросила Одрейд. — Все больше, и больше, и больше! Вот почему они все возвращаются целыми стаями.
— Мелкая пожива в этой Старой Империи.
— Великолепно, Мурбелла! Ты начинаешь думать, как одна из нас.
— И это превращает меня в ничто!
— Ни в рыбу, ни в мясо, но лишь в себя саму? Поостерегись, Мурбелла! Если ты полагаешь, что владеешь чем-то, это как прогулка по зыбучим пескам.
Озадаченно сведенные брови. Придется что-то сделать с тем, как Мурбелла позволяет эмоциям так легко отражаться на своем лице. Здесь это позволительно, но когда-нибудь…
— Значит, ничем нельзя безопасно владеть. Ну и что! — горечь в голосе, горечь.
— Иногда ты говоришь верные слова, но не думаю, что уже ты нашла место внутри себя, где могла бы протянуть всю жизнь.
— Пока враг не найдет и не зарежет меня?
Тренинги Чтимых Матр держатся, как хороший клей! Но то, как она говорила с Дунканом прошлой ночью, говорит о том, что она уже готова. Картина Ван Гога, хочется мне верить, сделала ее восприимчивее. Это слышалось в ее голосе. Следует еще раз просмотреть тот отчет.
— Кому нужно убивать тебя, Мурбелла?
— Вам никогда не выдержать атаки Чтимых Матр!
— Я уже указала на основной факт, в том что касается нас: ни одно место не может быть безопасным вечно.
— Еще один из ваших проклятых бесполезных уроков!
В зале Алколитов Одрейд вспомнила, что у нее так и не нашлось времени еще раз просмотреть тот отчет комкамер о споре Дункана и Мурбеллы. У нее едва не вырвался тяжелый вздох, что она попыталась скрыть кашлем. Никогда не позволяй молодым видеть беспокойство Великой Матери.
В пустыню к Шиане! В инспекционную поездку, как только я смогу выкроить для этого время. Время!
И вновь послушница возле Одрейд тихонько прокашлялась. Одрейд тщательно рассматривала ее боковым зрением: блондинка, короткое черное платье с белой оторочкой — Продвинутая Третья Ступень.
Ни одного движения головы в сторону Одрейд, ни одного брошенного искоса взгляда.
Вот с этим я и столкнусь в инспекционной поездке: страхи. Так и в ландшафте на каждом шагу нам попадаются знаки того, что мы бежим на перегонки со временем: деревья неподстрижены, потому что ушли садовники — высланы в Рассеивание, ушли к своим могилам, ушли в неизвестные места, может быть, даже в рабство. Увижу ли я когда-нибудь, как приобретают новую привлекательность беседки, поскольку никто их не закончил, их строители ушли? Нет. Нам не до архитектурных излишеств.