Где сейчас Данте и может ли он расслышать невнятный голос Даргенто сквозь грохот грома?
— Установите дверь из обсидиана на место! — рявкает жестокий монарх. — НЕМЕДЛЕННО!
Я провожу плечом по глазам, чтобы стереть с них кровь фейри, после чего моргаю и замечаю, что тело Данте заполнило вход в грот, а украшения в его косичках и ушах сияют, словно те ядовитые растения в легендарной роще Ксемы Росси.
Земля сильно сотрясается, из-за чего с потолка начинает сыпаться пыль и мелкие камешки. А затем громкий скрежет заполняет чёрное пространство пещеры, когда гигантская каменная плита начинает опускаться на вход в гору, точно огромная пасть.
Единственный вход.
— Шевелись, Даргенто! — рявкает Данте.
Мои внутренности превращаются в лёд, а лёгкие наполняются огнём. Я не могу даже обрадоваться, когда колени Даргенто наконец-то подгибаются, и он заваливается набок. Я ожидаю удара и изо всех сил напрягаю бицепсы, так как не хочу отпускать меч.
Как только Даргенто падает на землю, клинок выходит из его живота, но рукоять остается у меня в руках. Мы падаем, моё тело разворачивается и врезается во что-то острое.
И я опять вижу звёзды.
Я моргаю, после чего начинаю толкать тяжёлое тело Даргенто своими связанными ногами, пока мне не удается выбраться из-под него.
Меня охватывает такая ярость, что я намереваюсь убить каждого фейри в этом гигантском гробу.
«Ты убьешь Данте. Ты спланируешь его убийство».
О боги… Бронвен поэтому привела меня сюда? Потому что предвидела, что я убью короля фейри под горой этой тёмной ночью?
Но эти мысли не прогоняют мой гнев. Да, может быть, существует причина для её безумия, но она всё равно, мать его, безумна. Как только я выберусь отсюда, я ударю свою тётю. Прямо в сердце.
— Что за чёрт? — бормочет Данте. — Даргенто?
Я рада, что его обостренные чувства, присущие чистокровкам, ещё не включились.
Тихо-тихо я перерезаю лиану на щиколотках стальным лезвием. Но прежде, чем перерезать ещё одну, которая связывает мои запястья, я встаю на колени и начинаю ощупывать землю, пока не нахожу какой-то большой камень, который оказывается головой Даргенто. Я начинаю водить ладонями по его спине, пока не нащупываю его лопатку. Я рада, что здесь темно. Я безусловно хочу увидеть, как жизнь покинет глаза Даргенто, но мне не хочется смотреть на то, как разрывается плоть и хлещет кровь.
— Маэцца? — зовёт кто-то.
Вероятно один из фейри, который затащил внутрь Ифу.
Данте, должно быть, почувствовал, что что-то происходит, потому что не отвечает. Я пытаюсь расслышать какие-нибудь звуки — дыхание, сердцебиение, хоть что-нибудь, что укажет на его местоположение. Но из-за моего слабого слуха, бешеного стука моего пульса и раскатов грома, сотрясающих гору, я ничего не слышу.
Почувствовав, что у меня осталось каких-нибудь несколько секунд, я направляю стальной клинок под лопатку и в сторону позвоночника Даргенто, а затем, молясь о том, что я выбрала правильное место, я поднимаюсь на ноги и вкладываю всю ярость и весь вес своего тела в меч.
Он проходит насквозь.
Мокрое бульканье сотрясает мёртвую тишину. Мерда. Я, должно быть, пронзила его лёгкое вместо сердца. Я вынимаю лезвие и снова вонзаю его. На этот раз Даргетно не издаёт ни звука.
Чьи-то руки обхватывают меня за талию и поднимают в воздух, оторвав мои сапоги от земли.
Обезумев, я резко запрокидываю голову назад, и мой череп ударяет захватчика в лицо. Переполненное адреналином, моё тело не чувствует боли, но её, должно быть, чувствует тот, кто меня схватил, потому что он издает рык, и его хватка ослабевает.
Я отпрыгиваю от него, разворачиваюсь и выставляю меч вперёд. Когда он ударяется о доспехи, я понимаю, кто меня схватил: Данте. Я мычу, когда сила моего удара отдаётся в руки. Неожиданно, мне хочется, чтобы пещера наполнилась светом, и чтобы Данте смог увидеть, что сделало со мной его предательство… в кого оно меня превратило.
И хотя я твердо стою на земле с мечом в руках, мои руки так сильно дрожат, что я начинаю переживать, что Данте может заметить, как трясётся сверкающая сталь, и услышать, как я хаотично сглатываю. Я крепко сжимаю губы, чтобы не дать вырваться ни звуку, и начинаю пятиться.
Мои ноги наступают на что-то, и раздаётся хруст, который эхом разносится в беззвучной темноте.
Лор бы сказал «focá». Меня охватывает душевная боль, когда земля сотрясается. Я молюсь о том, чтобы это был гром. Молюсь, чтобы это был гнев Лора, вызванный тем, что я покинула замок. Молюсь, чтобы это не был стук копыт армии Данте.