Я разворачиваюсь. Где я, чёрт побери? Я почти теряю равновесие, когда мой нос проходится по чёрной кожаной ткани, и крепкая рука ложится мне на спину. Я запрокидываю голову и сглатываю, потому что встречаюсь со взглядом знакомых золотых глаз.
ГЛАВА 8
— Никак не можешь оставить меня одного, Behach Éan?
Его запах слегка касается кончика моего носа: солнечный свет на ветру и летние грозы.
Я как можно сильнее закатываю глаза и надавливаю ладонями на крепкую кожаную ткань, которая покрывает ещё боле крепкую грудь.
— Отпусти.
Его рука так быстро меня отпускает, что я сразу же падаю назад и ударяюсь копчиком о книжный шкаф.
— Почему я здесь?
— Внутри моей головы? Потому что ты моя пара.
— В твоей голове библиотека?
Я стараюсь проигнорировать вторую часть его ответа.
Медленная улыбка приподнимает уголок его губ.
— Когда я не сплю, моё сознание находится там же, где моё тело. А когда я сплю, моё сознание пребывает там, куда уносят меня мои сны.
Эм-м.
— И как далеко простирается эта мысленная связь?
— Парная связь.
Я бросаю на него испепеляющий взгляд, который, как я надеюсь, даст ему понять, что я думаю об этой парной связи.
Его улыбка становится шире.
— Тебе ресница в глаз попала?
Я хмурюсь.
— Твой левый глаз начал маниакально дергаться.
Я широко раскрываю глаза и поднимаю подбородок, после чего одариваю его очередным взглядом, который, однако, не заставляет его улыбку исчезнуть.
— Как далеко, Морргот? Сосредоточься. Как далеко простирается эта мысленная связь?
— Парная связь.
— Мысленная связь.
Моё упрямство только ещё больше его забавляет.
— У неё нет ограничений. Пока наши сердца бьются, мы можем проникать в сознания друг друга.
Мерда.
— Тогда почему Кахол не может проникнуть в сознание Зендайи?
Мой вопрос стирает улыбку с его лица. Он становится мрачным, и чёрный дым начинает сгущаться вокруг него. Завитки дыма заполняют воздух между нами, закручиваются вокруг моих голых икр и лодыжек.
Но на этот раз я его не осаживаю, потому что он делает это не для того, чтобы меня разозлить. Я сомневаюсь, что он вообще в курсе того, как сильно эмоции влияют на его дым.
— Ты думаешь, что она мертва, так ведь?
— Честно говоря, я не знаю, но я молюсь о том, чтобы причина, по которой он не может проникнуть в её сознание, заключалась в том, что Мириам начертила кровавое заклинание на теле своей дочери, и оно повлияло на их связь.
— Под кровавым ты подразумеваешь?..
— Что она начертила его кровью.
Мысль о том, что можно писать на людях тем, что течёт в наших венах, ещё больше расстраивает мой желудок.
— Значит, чтобы нас разъединить, ведьма из Шаббе должна будет капнуть своей кровью на мою кожу? И желательно на твою тоже?
Я морщу нос.
— Меня тошнит от вида крови, не считая месячных, но это не относится к теме, и никому неинтересно.
Его дым резко возвращается в тело, или туда, куда он обычно уходит.
— В общем…
Я начинаю тереть кожу над ключицами, которая без сомнения покрылась красными пятнами, и решаю сосредоточиться на книгах, а не на его губах, которые снова приподнялись в улыбке.
— Мне надо… эм… идти.
Я закрываю глаза и начинаю представлять свою камеру. Через три с половиной секунды напряжённой концентрации я приоткрываю веки.
Лоркан одаривает меня ухмылкой.
— Как мне отсюда уйти? — ворчу я.
Он упирается узким бедром в высокий стол, покрытый пожелтевшими картами.
— Ты должна захотеть уйти.
Я таращусь на него.
— Я ничего так сильно не хочу.
— Если бы ты ничего так сильно не хотела, ты бы вернулась в своё тело, Behach Éan.
Я испускаю раздражённый вздох, который приподнимает прядь моих уже высохших волос, и сосредотачиваюсь на Фибусе и еде. Мой желудок издаёт низкое урчание, и я возвращаюсь обратно в своё тело, которое, к моему удивлению, спокойно стоит на том же месте, где я его оставила.
О, Боги, я покинула своё тело.
Я могу покидать своё тело.
Это мощно.
И я совсем этого не хочу… но это действительно мощно.
А хуже всего то, что я не могу рассказать об этом своим лучшим друзьям, потому что они зададутся вопросом — почему я могу проникать в чужое сознание, а мне бы не хотелось делиться с ними подробностями.