Как бы сильно я ни пыталась ощутить радость от того, что я направляюсь домой — да ещё и по небу — у меня в голове возникает очередной образ Имоген в объятиях Лора, что портит моё настроение, так же как гроза портит сейчас мою одежду и яркие краски ракоккинского леса.
Мне кажется, что их связь выводит меня из себя только по одной причине: она доказывает, что Рибав не лучше Данте или любого другого монарха — все они гуляки с распущенным поведением и приспущенными штанами.
Я уже даже начинаю думать, что верные мужчины — это исчезающий вид. Возможно, Сибилла права, и мне стоит оставить попытки найти того самого. С меня хватит чтения любовных романов.
Я собираюсь пойти в Великую Библиотеку Тарекуори, куда запрещала мне ходить бабушка, потому что для получения доступа туда нужна кровь. И хотя она была не в курсе истинной природы моей крови, она знала, что с ней было что-то не так.
В библиотеке я возьму журналы по медицине, религии и политике. По сути, мне подойдёт любая история, в которой есть много крови и здоровая доля ужаса вместо трогательных сюжетов. Мне ничего не остаётся, как закалить себя для этого мира и подготовить своё сознание к битве, в которой я планирую принять участие.
Перспектива оказаться в пятиэтажном храме знаний притупляет мою раздражительность, которая притупляется ещё больше, когда из Фибуса вырывается смех, а ветер вздымает его волосы, превратив их в светлое грозовое облако.
— Мы летим, Фэл! ЛЕТИМ! Посмотри, каким маленьким кажется это болото.
Он тычет в воздух подбородком, а его руки крепко сжимают его крылатого скакуна.
— А вон там люди! Они размером с эльфов!
Несмотря на лавину дождевых капель, я замечаю обращённые к небу лица ракоккинцев, которые бредут по колено в грязи и собирают свой утонувший урожай. Я уверена, что за этой грозой стоит Лоркан, но если это так, то ему следует успокоиться, иначе он может лишить людей источника дохода и пищи.
Фибус кричит:
— Привет!
Взрослые криком приветствуют его в ответ, а стайки детей машут ему, стараясь бежать как можно быстрее, шлепая ногами по грязному полю и забрызгивая кожу и потрепанную одежду. Их лица испачканы, но я замечаю, что их щёки приподнимаются в улыбках при виде наших гигантских крылатых скакунов.
И моё раздражение исчезает, точно его стёрли тряпкой, которой провели по запотевшему стеклу.
Подумать только, когда-нибудь я смогу летать без помощи других воронов.
Смогу превращаться в дым, покрываться перьями и колдовать, используя капельки крови.
Сердце расширяется в моей груди, и я начинаю дрожать от абсолютного возбуждения, которое исчезает, когда отряд эльфов, одетых в белое, проносится по воздуху и преграждает нам путь.
— Корви, вы вторгаетесь на территорию Люса. Просим вас немедленно остановиться!
— Они возвращают нас домой. В Люс!
Золотые локоны Фибуса прилипают к его щекам, когда мы останавливаемся.
— Потому что мы, — он указывает на меня, а потом на себя, — жители Люса.
— Согласно указу короля…
Эльф, который это выкрикивает, получает огромной дождевой каплей в лицо, что заставляет его голову повернуться вбок, а его лёгкое тельце опуститься.
— Ни одному ворону не разрешено залетать дальше ракоккинского леса! — заканчивает другой эльф, одетый в пиджак с яркими золотыми пуговицами. Как я понимаю, это лидер батальона.
— Святой Котёл, расслабьте крылья, эльфы. Эти добрые птицы всего лишь собирались опустить нас…
Слова Фибуса прерывает выкрик:
— Добрые? Они рубят наш народ на куски!
У меня сводит живот, потому что я помню, как Лоркан рубил их на куски. В тот момент я решила, что он убил их для того, чтобы меня защитить, но на самом деле он защищал себя. Он пытался сделать всё, чтобы я смогла собрать все разрозненные части, составляющие его.
— Немедленно приземляйтесь, корви, или мы заставим вас приземлиться с помощью обсидиановых дротиков.
Десять эльфов уже достали из ножен, висящих на поясе, черные трубки, тонкие, словно иголки.
Чтобы не нарушить зыбкое перемирие между воронами и фейри, я киваю:
— Мы приземлимся. Ифа?
Когда она начинает пикировать вниз, я вытираю свои промокшие ресницы о плечо. За белым облаком жужжащих маленьких фейри показываются острова Тарелексо — дом. Мы уже так близко, что я почти могу чувствовать запах плетей глицинии, которые обнимают мой маленький голубой дом. Не дольше чем через тридцать минут мы будем уже у парома, который отвезёт нас на пристань перед «Кубышкой».