Я не осознаю, как громко я это сказала, пока лица всех присутствующих не поворачиваются в мою сторону.
— Людям следует научиться убирать за собой своё дерьмо.
Мой гнев вспыхивает.
— Когда ты только и делаешь, что пытаешься выживать…
— Тише, — Фибус сжимает моё предплечье. — Давай не будем начинать бунт в первый же день нашего возвращения.
— Я забыла, какими несправедливыми и бесчувственными могут быть люсинцы.
— Фэллон, — предупреждает меня Фибус. — Если ты не успокоишься, мы окажемся на Исолакуори раньше, чем попадём в Тарелексо, а мне очень-очень хочется полежать в своей ванне лет эдак сто, а потом проспать ещё столько же, после чего я могу отправиться за следующей порцией приключений со своей любимой преступницей.
Радужная чешуя разрезает коричневую поверхность воды, и заставляет меня перевести внимание с Фибуса и несправедливости мира фейри, в который я так сильно хотела вернуться, на змея.
Вспышка розового останавливает время и карусель мыслей в моей голове, но крик, который раздаётся сквозь грозу, выдёргивает меня из моего транса. Женщина, которая всё ещё пытается выловить свой головной убор, пятится назад, вместе с мужчиной, который удерживает её за талию, и опрокидывается на палубу вместе со своим услужливым якорем.
— Змей! — шипит она.
Все люди, сидевшие у борта лодки, пятятся прочь от него, из-за чего судно опасно накреняется.
Как же глубоко фейри заронили людям страх перед тем, что таится в наших морских водах.
Из воды поднимается рог, а затем лошадиная голова с глазами цвета обсидиана. Когда появляется первое белое кольцо, расположенное на шее существа, я резко вдыхаю и отрываю себя от Фибуса.
Несмотря на то, что Данте публично назвал меня Заклинательницей змеев, я всегда скрывала свою любовь к ним. Но теперь, когда я знаю о своём происхождении, мне больше нет надобности это делать. Я вольна отдавать свою любовь любому животному, какому только пожелаю.
Меня тут же переполняет неприятное чувство, вызванное тем, что я вернулась в королевство с первобытными законами. Я бегу по пирсу, падаю на колени и протягиваю руки. Мои пальцы готовы приласкать это прекрасное существо, по которому я так сильно скучала.
Тело Минимуса бросается ко мне, он не сводит с меня своих чёрных глаз. Свежие слёзы смешиваются с дождём на моих щеках, когда моя кожа касается скользких плавников змея. Он прижимается мордой к моей руке, и мне неважно, что вниз по его щеке стекает коричневая слизь.
Мне неважно, что отряд эльфов и люди в лодке наблюдают за моим воссоединением.
Мне неважно…
— Значит, это правда. Фэллон Росси осмелилась вернуться.
Я отрываю взгляд от Минимуса, который, должно быть, почувствовал дрожь, которую вызвал в моём теле голос Таво, потому что его голова поворачивается, а изо рта вырывается раздвоенный чёрный язык вместе с громким шипением.
Таво стоит на носу лакированной военной гондолы, его руки объяты пламенем.
— Прекрати! — кричу я. — Не нападай на него.
— Если он кинется на меня первым…
— Он не кинется.
Я провожу рукой вниз по мягким спинным плавникам Минимуса, напоминающим перья, и пытаюсь его упокоить.
— Я клянусь, что он не кинется. Пожалуйста, убери свой огонь, Таво.
— Теперь я генерал Диотто.
Несмотря на то, что он опускает ладони, огонь всё ещё пробегает по его коже.
Я ненавижу то, что Данте предоставил этому человеку столько власти, хотя могло быть и хуже… он мог сделать Даргенто своим новым генералом. Заметив китель в бордовых и золотых цветах, который украшает торс моего деда, я щелкаю языком, чтобы привлечь внимание змея.
Обхватив его огромную голову между своими ладонями, я шепчу:
— Уходи.
Минимус моргает.
Я киваю на море.
— Уходи.
Он пыхтит, прямо как Ропот, как будто его раздражает моя просьба. Я уже собираюсь надавить на его тело ладонью, как вдруг он опускается в коричневую воду, точно свернувшаяся веревка, и исчезает, оставив после себя пену цвета фуксии.
До свидания, мой дорогой зверь.
Я встаю в тот момент, когда паром пристает к берегу и врезается в пирс.
— Из-за этих гроз мою лодку скоро затопит, — ворчит сероглазый капитан с заостренными ушами, вычерпывая воду из трюма.
— Чему мы обязаны удовольствию лицезреть тебя у нас в гостях? — Таво произносит слово «удовольствие» так, как будто это что-то совсем противоположное.
— Я приехала не в гости, дорогой генерал. Я приехала домой насовсем.
Огонь наконец-то исчезает с его пальцев.