Мои ресницы взмывают вверх.
— Платье, которое на тебе сейчас надето, напоминает то платье, которое я приказал сшить для тебя.
Его кадык приподнимается и опускается, когда он смотрит на то, как колышется ткань, приоткрывая мои голые ноги каждый раз, когда я делаю шаг.
— Я думал — надеялся — что ты не забыла, и что именно поэтому ты его надела. И точно также я надеялся, что ты вернёшься, — он облизывает верхнюю губу, а затем понижает голос и добавляет, — ради меня.
Данте никогда не был причиной, по которой я вернулась в Люс.
— Ты рад? — спрашиваю я его.
— Рад?
— Да. Ты рад, что сидишь на троне и женишься на принцессе?
— Я бы предпочел жениться на другой принцессе.
При упоминании о принцессе Глэйса с бледным лицом моё сердце сжимается.
— Вероятно, ещё не поздно поменяться с Лором.
Лоб Данте морщится, а потом разглаживается.
— Фэллон, я говорю не об Алёне.
— Тогда об одной из её сестёр?
Он останавливается.
— Я говорю о тебе.
Моё сердце замирает на месте, как и мы с ним.
— Я не принцесса.
— Твоя прабабка занимает трон Шаббе.
— В последний раз, когда мы разговаривали, ты назвал Шаббе островом.
Он пожимает плечами.
— Когда у вас появляется общий враг, — его взгляд устремляется мне за спину, — ты меняешь свои взгляды.
— Ты говоришь о Мириам?
Он кивает.
— Как она освободилась?
Он снова переводит внимание на моё лицо, после чего замечает маленькое колечко с кристаллом цвета охры в раковине моего уха.
— Думаю, её выпустил Лазарус, хотя Лоркан отказывается признавать лекаря виновным.
ГЛАВА 28
Лазарус?! Пока мы минуем один золотой мост за другим, нелепая теория Данте крутится на повторе у меня в голове.
Этот гигант-фейри хотел избавиться от Марко, а не от Лоркана. Освободив Мириам, он обрёк Лора на гибель, а Лор ему вообще-то нравится. Так что всё это не имеет смысла.
— Что делается для поимки Мириам? — спрашиваю я.
— Я дал задание Даргенто и нескольким легионам эльфов выманить её.
Я окидываю взглядом оливковую рощу.
— Ты, должно быть, шутишь. Сильвиусу?
— Да. Сильвиусу.
— Этот мужчина хочет моей смерти.
— Этот мужчина также хочет, чтобы я восстановил его в должности. Он не причинит тебе вреда.
Я фыркаю.
— Что?
Данте раздраженно напрягает челюсть.
— Он может и не станет меня трогать, но что, если он действительно найдёт Мириам? Он наверняка приведёт её к моему порогу и выдаст ей кинжал.
— Я приказал эльфам присматривать за тобой, и я разрешил Лоркану отправить ещё птиц в мои земли. Насколько я понимаю, сейчас тебя охраняют лучше, чем меня. Не говоря уже о том, что это займёт Даргенто и заставит держаться от тебя подальше. Разве не этого ты хочешь?
— Я хочу, чтобы его не существовало, — бормочу я себе под нос.
Если Данте и слышит меня — а он, должно быть, меня слышит — так как он не только чистокровный фейри, но и стоит в нескольких сантиметрах от меня, — он не спрашивает, почему я желаю смерти этому мужчине. Ему либо всё равно, либо он не хочет в это ввязываться.
Когда мы начинаем идти по мерцающим каменным ступеням, мимо резной арки, я забываю о своём мрачном настроении, из которого меня выдирает великолепие веранды, с её колоннами, цветущими жёлтыми лианами и изображениями, вырезанными на бледном камне.
Данте останавливается и медленно опускает мою руку.
— Фэллон, я хотел бы познакомить тебя с моей невестой, Эпониной, и её отцом, королем Роем.
Я перевожу внимание с резьбы на камне и замечаю изысканно украшенный обеденный стол. Сиб, которая шла по Исолакуори рядом с Габриэлем, толкает меня плечом.
— Санто Калдроне, — бормочет она. — Мы будем обедать с двумя королями.
Охраняющие меня вороны ныряют под арки. Несколько воронов садятся на балюстрады, а другие устремляются в сторону высоких каменных карнизов, болтая лапами в воздухе. Взвизгнув, Эпонина выпускает золотой бокал, который она поднесла к своим накрашенным губам.
Несмотря на то, что бокал не разбивается, огромная тарелка терракотового цвета, о которую он ударяется, трескается и алая жидкость выплескивается из бокала, забрызгивая её бордовое бархатное платье. Слуги, которые ещё не заметили моих пернатых компаньонов, кидаются к ней, держа наготове мокрые и сухие тряпки.
В отличие от Эпонины, её отец не издает ни звука, но его суровое лицо заметно напрягается. Он оглядывает моих охранников, а я тем временем оглядываю гостей из Неббы, которые сидят друг напротив друга. Они невероятно похожи: у них одинаковые зелёные глаза, узкие лица, каштановые волосы, отливающие золотом, узкие носы и высокие лбы. Голова одного из них украшена короной с золотыми шипами, а голова другой — головным убором, расшитым драгоценными камнями.