Элиза Ньюболд пыталась лишить меня права продавать дом на Ветреной улице вскоре после похорон Питера — она хотела, чтобы продавала Венди, но у меня был контракт, так что ничего у нее не вышло, и через несколько недель я дом продала.
Я продала его паре из Нью-Йорка. Муж — киноактер. Трое маленьких детишек. По дороге на Ветреную улицу я спросила, что при вело их в Вендовер. Жена сказала, что всегда мечтала жить в маленьком городке Новой Англии. В детстве ей приходилось часто переезжать, и она хотела растить детей в нормальном городке, а не в Нью-Йорке и не в Голливуде.
— Мы хотим, чтобы дети росли в нормальном обществе, где можно пустить корни, — сказала она, как будто можно пустить корни, где захочешь. Она спросила, сколько я тут живу.
— Всю жизнь, — ответила я. — Мои родители тоже выросли в Вендовере, и все предки из этих мест. Моей прабабкой в восьмом поколении была Сара Гуд — одна из ведьм, которых судили в Салеме.
Шутите! Это круто! — воскликнул актер.
— Наверное, ее звали Гуди Гуд, — сказала со смехом жена. — Бедняжка. Неудивительно, что она стала ведьмой.
— Ага! — Я посмеялась вместе с ней.
Когда мы затормозили у дома, муж с женой принялись восторгаться его красотой.
— Прямо у пляжа. Дети, смотрите!
Мы все вышли из машины. Дети остались на берегу, а родители прошли за мной в парадную дверь.
— Люблю старые дома, — сказала жена. — Просто ощущаешь историю этого места.
— Да, в самом деле очаровательно, — согласилась я, стараясь не замечать звуков детского смеха, эхом отдававшегося от голых стен, и игр в прятки, гремевших вокруг нас, пока мы переходили от одной холодной пустой комнаты в другую. Накануне я закатила маленькую вечеринку на одного человека, и в последние недели мне пару раз казалось, что я что-то вижу и слышу в похмелье. Нервы.
— Ав доме есть привидения?.. — тихо спросила жена.
О самоубийстве Питера они не знали, а я не обязана им докладывать. В старых домах люди часто задают подобные вопросы — о привидениях и прочем, и порой трудно понять, какой ответ устроит покупателя. Некоторые не желают жить в доме, где якобы обитает привидение. Другие даже мечтают, чтобы в доме объявился чудесно назойливый дух и было, о чем рассказать гостям за обедом. Но меня озадачил вопрос жены, потому что дом был наполнен звуками — веселыми голосами Элли и Питера; а мгновение назад, на какую-то долю секунды, я, выглянув из окна спальни, увидела нечто вроде привидения. На берегу, глядя в море, стояла молодая женщина, а у ее ног ждала немецкая овчарка. У меня чуть сердце не выпрыгнуло, и я повернулась к гостям — не видят ли они ее тоже. Актер рассматривал потолок, ища следы протечек; жена заглядывала в шкафчики. Снова выглянув в окно, я поняла, что видела всего лишь кучу плавника.
После смерти Питера я лишь раз встретилась с Ребеккой. Она заехала ко мне в офис поболтать. Совсем иная. Спокойная. Она не торопилась, не выглядывала в окно — не Питер ли прошел мимо, не бросала взгляды на потолок — не наверху ли он. Ребекка нашла нового психотерапевта, на этот раз женщину, и получила от нее совет рассказать Брайану о романе с Питером. Это для того, чтобы справиться с утратой, объяснила мне Ребекка. Помочь исцелиться. Не знаю, как это поможет теперь Ребекке, поскольку Брайан прислал ей документы по разводу на следующий же день. И последнее, что я слышала, Ребекка переехала к матери в Виргинию. Они с Брайаном не поднимали шума, скандал по поводу ее романа с Питером не стал достоянием гласности, а я, естественно, ни с кем не говорила по этому поводу, кроме Фрэнка. Судмедэксперт объявил причиной смерти Питера несчастный случай, так что Сэм и Элиза смогли получить страховку, которая, как я слышала, оказалась весьма значительной.
«Я хочу сделать так, чтобы у Элизы и Сэма все было хорошо», — сказал он в то утро на моей кухне, прямо перед тем, как уйти из города, нашего города, в море.
Не навреди. Не навреди другим. Ведь такую клятву дают врачи?
Я так и не простила Ребекку и, наверное, не смогу простить. Я считаю ее виновной в смерти Питера, который в жизни не обидел ни одной живой души; который в свои последние часы устраивал все для семьи, для Ребекки, даже для меня, с этими таблетками и добрыми словами в то безумное утро. Как любой хороший врач приводит дела в порядок перед увольнением, так и Питер позаботился, чтобы у всех все было хорошо, когда он уйдет.