Почти все брокеры в округе к тому времени махнули рукой на дом Барлоу. Некоторые считали, что Лейтоны запросили слишком много — цену выставили 2 миллиона 200 тысяч. Да, в поместье почти двадцать акров и расположено оно на живописной Вендоверской Горке, откуда открываются виды на приливные болота, на Атлантический океан и крохотные острова у мыса Кейп-энн, но дом был построен в начале восемнадцатого века. Как все колониальные дома, он маленький, темный и стоит у самой дороги. Всем, кто ищет недвижимость в Вендовере, требуется антиквариат, стоящий в стороне от дороги для пущей приватности. Тут такого нет. Колонистам нужны были дома прямо у дороги. Им хотелось, чтобы их навещали соседи. Покупатели почему-то не хотят принять простую истину, сколько ни объясняй: первые владельцы боялись индейцев и диких зверей, бродящих вокруг в те дни, когда строился дом. Я продала дом Лейтонам, а теперь, когда они снова выставили его на продажу, я уговаривала их твердо держаться заявленной цены: не хотела, чтобы они много потеряли.
Увы, Лейтонам было необходимо продать дом. Их звезда восходила, когда они покупали — Том Лейтон только что стал партнером в банке «Беар стерне». Сейчас звезда закатилась, «Беар стерне» тихо сгинул. Лейтоны разводились. Один из молодых наследников попал в наркологическую клинику. Такова жизнь.
Показ для Макаллистеров состоялся ранним весенним утром. Когда я затормозила, Венди и Ребекка уже шли к входной двери, а два юных сына Ребекки гонялись друг за другом по двору. Я подошла к ним и представилась, но заметила, как Ребекка с сомнением поглядывает на дорогу. Зоркая Венди тоже обратила внимание на эти взгляды, поскольку одной рукой ухватила мое запястье, другой — запястье Ребекки, образовав живую цепь, в которой стала бурным центральным звеном.
— Хильди, — защебетала она. — Я только что говорила Ребекке, что, хотя дом и стоит у самой дороги, это тихий проселок…
Венди достаточно опытный риэлтор, чтобы понимать, что на мелкое чудо рассчитывать не стоит; и, разумеется, едва слова слетели с ее губ, мимо дома прогрохотал дизельный пикап, за ним — мотоцикл, а через пару мгновений — дребезжащий школьный автобус.
— Лайам, — обратилась Ребекка к старшему сыну. — Милый, возьми Бена за руку. Не подпускай его близко к дороге.
Лайаму было лет шесть, а Бену — около четырех. Дети явно приемные — из Интернета я знала, что Брайан не южноамериканец. А мальчики — явно с юга или мексиканцы (дочки меня поправили бы — «испаноговорящие»). Очень воспитанные мальчики, только терпеть не могу, когда на показ приезжают с детьми. Они всех отвлекают.
— Милые мальчики, — сказала я Ребекке и, показав на входную дверь, предложила: — Давайте зайдем?
Я знала, какие дома Венди уже показывала Ребекке. Почти все — по максимальной цене. Лейтоны сделали из дома Барлоу, можно сказать, конфетку — открыли балки, обновили деревянные панели вокруг громадного, в полный рост, очага, — но все равно это дом на выходные. Кухня крохотная, спальни тоже; контрольный в голову — нет отдельной хозяйской ванной. Но я водила Ребекку по дому, и она, выглянув из окна второго этажа, спросила:
— А эти пони входят в сделку?
— Ох, я и забыла сказать: Ребекка — лошадница, — прощебетала Венди.
— Прекрасно. Давайте посмотрим конюшни и загоны, хотите? — предложила я.
Ну послушайте, как могла Венди про такое промолчать? Самое ценное в поместье — дорогущий загон для лошадей, устроенный Лейтонами, и отремонтированная ими конюшня. Хотя цифры продаж у Венди поразительно высокие, не понимаю, как она вообще ухитряется продавать.
Сыновья Ребекки гонялись друг за дружкой по комнатам, когда она позвала их:
— Мальчики. Пойдемте, посмотрим пони.
Дети сбежали по лестнице, и мы все вместе вышли через заднюю дверь.
Когда мы двигались по направлению к конюшне, рядом с нами затормозил на своем пикапе Фрэнк Гет-челл, смотритель.
Фрэнк — старый хиппи, невысокий и коренастый. Он собирает седые волосы в конский хвост, но его загорелый, потрепанный скальп лысеет. Скоро нечего будет собирать. Фрэнк постоянно ходит в драных джинсах и старых ковбойских сапогах. Пузо он прикрывает фланелевой рубашкой.
— Привет, Фрэнки, — поздоровалась я.
— Салют, Хил, — ответил Фрэнк. Он искоса взглянул на Ребекку и детей, потом снова уставился прямо перед собой. Фрэнки Гетчелл чувствует себя неловко рядом с незнакомыми.