— И во время сеансов вы подумали, что Питер привлекателен.
— Ну, об этом нетрудно догадаться. Он очень привлекателен.
Я кивнула, стараясь не улыбаться. Многие не сочли бы Питера Ньюболда самым привлекательным парнем в округе. Особенно по сравнению с мужем самой Ребекки — Брайаном, которого всего год назад журнал «Бостон» назвал самым сексуальным мужчиной в Бостоне. Конечно, Брайан — владелец журнала, но тем не менее.
— Вы начали то и дело сталкиваться с ним в городе и каждый раз смущались, — продолжала я. — Как увидеть учителя за стенами школы… Судьба.
Теперь Ребекка стала думать, что я и впрямь вижу ее прошлое. Откуда мне знать такие подробности о ней и Питере? В этом весь фокус. Так моя тетя зарабатывала на жизнь, так астрологи считывают данные. Мы поразительно одинаковые, хотя считаем себя уникальными. Почти всем новым любовникам кажется, что их окружают волшебные совпадения, что их свела вместе судьба.
— И вы начали вместе играть в теннис? — продолжила я.
Тут я просто сжульничала. Моя подруга, Линдси Райт, рассказала, что Питер и Ребекка играют в паре в турнире микстов в Анавамском пляжном клубе, но я решила, что нужно чуть поднажать, и это сработало.
— Ладно, просто круто, — сказала Ребекка. Ее щеки пылали, и она широко улыбнулась. — И правда, мы неестественно часто с ним сталкивались. Было несколько странных совпадений; самое поразительное — когда Нэнси позвала меня, потому что им не хватало партнерши для микстов. Когда я пришла, угадайте, с кем я оказалась в паре?
— Знаю, — ответила я. — С Питером.
— Продолжайте, продолжайте, — попросила Ребекка.
— И была встреча, когда… проскочила искра. Да. Вы были в… нет, погодите, вы были вне помещения, недалеко от дома, вы были на холме. Садовничали?.. Нет, вы были не у самого дома. Вы ехали верхом на Бетти. Да, на Бетти — и встретили Питера. Он бегал. Он постоянно бегает по Вендоверской Горке, но вы этого не знали и, встретив его, снова почувствовали руку судьбы.
— О Господи, да. Это было на вершине холма; я сначала толком не различала, кто там, но он подбежал ближе, и я разглядела Питера. Добежав до вершины, — продолжила Ребекка, — он потянулся погладить Бетти по шее, и я сказала: «Осторожно, укусит», и пришлось хлестнуть Бетти поводом по морде. Она ведь ненавидит мужчин. Честно, я думаю, Фрэнк Гетчелл плохо с ней обращался.
— Фрэнк не обращался с ней плохо, — рассердилась я. — Бетти — ведьма.
Тут уж Ребекка весело расхохоталась.
Я тоже посмеялась насчет вредной Бетти, но меня обидело, что Ребекка сказала такое про Фрэнка. У нас теперь не столько лошадников, как во времена моего детства. Зато у всех по крайней мере есть собаки, и многие — я сама в том числе — считают, что обижать животное так же отвратительно, как обижать ребенка. Вряд ли кому захочется услышать такое про себя. Фрэнк ни за что не обидит ни одно живое существо.
— А дальше? Что еще? — спросила Ребекка.
— В следующий раз вы встретились на пляже, перед домом Питера.
— Да, на следующей неделе, — подтвердила Ребекка. — Я не имела понятия, где дом Ньюболдов, но уже ездила по Ветреной улице раньше и знала, что там смогу припарковаться недалеко от берега. Я взяла с собой Гарри, акварель и бумагу. Иногда я делаю акварели, а потом, если понравится, в студии повторяю в масле. И вот я сижу на куске плавника и рисую и вдруг слышу голос Питера Ньюболда — «Ребекка!». Мы оба остолбенели. Я устроилась прямо перед его домом.
На самом деле пляж в конце Ветреной улицы — частный. Об этом напоминает табличка. Но на такие таблички люди вроде Ребекки — люди родом из денег — внимания не обращают; думаю, она взглянула и прошла мимо.
— Затем вы начали встречаться на пляже регулярно. Не каждый день… не каждый, нет, несколько раз в неделю. Сначала вы оба делали вид, что это совпадения, но дошло до того, что тот, кто опаздывал или не приходил на случайную встречу, приносил извинения.
Ребекка потрясенно молчала.
— Питер был неравнодушен к вашим картинам. И если вы не виделись несколько дней, он спрашивал: «Что нового написали?» Его очень интересовало ваше искусство, ваше желание написать его пляж, то, как он видит море. Он интересовался вашим искусством так, как никогда не интересовался Брайан.
— Хильди, это правда, но дело в том, что Питер сам настоящий художник. Его с детства увлекала фотография. Однажды он принес отпечатки фотографий, которые сделал вечером — его любимое время на берегу, из-за света. Они были просто прекрасны. Он действительно любит свет и цвет — как любят художники. Вам известно, что он хотел стать художником?