— Доброе утро, — весело сказала я и легонько обняла ее.
— Мама, тут же холодно. Можно отопление прибавить?
Я пошла к термостату, но он показывал двадцать градусов — как мне нравится.
— Зима, — сказала я. — Надень свитер и носки, как нормальные люди.
— «Нормальные люди». Знаешь, как ужасно слушать от тебя, что я ненормальная?
— Ох, Эми! — Я рассмеялась, чтобы успокоить ее. — Это просто выражение. Я знаю, что ты нормальная.
Эмили вздохнула, потом улыбнулась и ответила:
— Знаю.
— Нашла кофе?
— Ага. — Эмили подняла кружку, из которой прихлебывала.
— Прекрасно, прекрасно, — сказала я. — Ты говорила, что приедешь сегодня. Вчера я не ждала тебя.
— Да, я так и подумала, — ответила Эмили.
Я налила себе чашку кофе. В голове стучало. Больше никакого красного вина.
— Мам, вчера вечером… это грузовик Фрэнка Гетчелла стоял у дома?
— Да. — Я полезла в холодильник за молоком.
— И ты была… в постели… с Фрэнком Гетчеллом?
— Ну вот это уже действительно не твое дело.
— Мам, я просто поверить не могу: из всех мужчин твоего возраста…
— Что? — переспросила я, повернувшись и глядя на дочь. — Какие мужчины моего возраста? Где все мужчины моего возраста? И что не так с Фрэнком? Ты ведь его даже не знаешь.
— Он… мусорщик.
— Он владеет компанией, которая занимается вывозом мусора и плюс еще очень, очень многим.
— Вы пили? Я видела винную бутылку на столе… и запах, как будто кто-то курил травку.
— Фрэнк пил. И курил. Все мои друзья пьют.
— Но ты…
— Нет. Конечно, нет.
Лицо Эмили просветлело. Можно подумать, они с Тесс все детство вытаскивали меня из баров. Я понимаю, ужасно так беспардонно лгать собственной дочери, но это ради ее же блага. Ради спокойствия. Она очень расстроена из-за Адама.
— Так что там за дела, Эми? — спросила я, и Эмили все выложила. Она собиралась переехать с чердака и поселиться с Адамом в квартире. К сожалению, Адам оказался не готов к этому шагу.
— Мы были вместе два года! — пожаловалась Эмили.
— Не знаю… Может, ты найдешь кого-то с лучшими… перспективами на будущее.
— «Перспективами»? О чем ты? — нахмурилась Эмили.
Я о работе. Разумнее было бы жить с человеком со стабильным доходом. — Удивительно, что я такое говорю. Дитя шестидесятых, феминистка, которая сама прокладывала себе путь и не ждала поддержки от мужа. Но теперь думаю — как было бы хорошо для Эмили найти человека, который заботился бы о ней. Мне-то такого не нужно, нет. А все-таки было бы приятнее. Приятнее для Эмили, я имею в виду.
— Ты никогда не верила в Адама как в музыканта! Хотя его группа скоро подпишет контракт. А один раз он выступал в «Ирвинг плаза», и там был представитель «Сони»… Ладно. Я знала, что ты не поймешь. Позвоню Хейли. Может, сходим куда-нибудь пообедать. Или съездим в Марблхед, к Тесс.
— Эмили, я вовсе не против тебя. Просто я хочу, чтобы ты была реалисткой.
— Ясно, — ответила Эмили и ушла в свою комнату.
Снег перестал, и Эмили в самом деле отправилась с подругой Хейли в Марблхед. Вечером я читала «Санди», а когда начало темнеть, подумала, что можно чуть-чуть поправиться — один бокал вина, пока Эмили нет. Она меня растревожила своим любопытством; и, честно говоря, у меня было небольшое похмелье — это тоже действует на нервы. Я спустилась в подвал, открыла бутылку и налила в кружку вина. Кружку — на случай, если Эмили рано вернется, и бутылку оставила внизу, за старинным натюрмортом в рамке, оставшимся от Скотта.
Раньше я терпеть не могла подвал. Дом старый, недалеко от воды, и в подвале такой низкий потолок, что приходится ходить там, скрючившись. И паутина на лице. Пол в подвале земляной, часто мокрый и скользкий, хотя влагоочиститель работает почти круглый год. Там мыши и пауки, а один раз, вскоре после покупки дома, я спустилась зачем-то в подвал и чуть не наступила на длинную скользкую змею. Длиной почти в три фута, она проскользила по земляному полу и исчезла в трещине фундамента, а я с криком бросилась вверх по лестнице. Но теперь я привыкла к подвалу. Мне нравится быть под землей. Зимой там тепло, а летом — прохладно. Печь гудит, водонагреватель шипит. Все жизненно важные органы дома здоровы и исправно функционируют.
И, разумеется, там мое вино. Я каждый вечер спускаюсь в подвал с фонариком и лавирую между паутинами, а если случится увидеть мышку, я понимаю, что ее дни сочтены — тут где-то змея. Я больше не ставлю мышеловки — пусть природа следует своим курсом. Мышам нужно теплое местечко — пережидать зимние месяцы, змее нужно есть, паукам нужно ткать замысловатую паутину, чтобы ловить добычу. Мне нужно капельку вина в конце дня. Вот как я воспринимаю подвал. Он представляет собой слаженную экосистему, в которую включена и я. Часто, спускаясь в подвал за второй бутылкой вина, я воображаю, что после смерти останусь тут привидением, а пауки, мыши и змея все равно будут меня узнавать.