Я вошла в дом, и Эмили восторженно затараторила:
— Фрэнк Гетчелл оставил нам елку. Давай сегодня нарядим.
— Мне ненадолго нужно на работу. Давай вечером. Позвони Тесс — на случай, если она захочет привезти Грейди, помогать. Майкл в эту неделю ездит по делам.
— Ладно, — сказала Эмили. И добавила: — Позови Фрэнка, пригодится.
— Позову, — ответила я, подумав. — И может, он останется на ужин.
Добравшись до офиса, я действительно позвонила Фрэнку. Конечно, никто не ответил. И никакого автоответчика. Я посмотрела бумаги, проверила Интернет, но на рынке не оказалось ничего нового. Я сказала Кендалл, что собираюсь закрыть контору на следующую неделю и открыл» в среду после Нового года. А на неделе я попросила ее приезжать по утрам — проверять почту и звонить мне, если будет что-то важное. Хотелось побыть дома с семьей.
Из офиса я ушла часа в три и поехала на Горку. Проехала мимо дома Макаллистеров — там было темно и тихо. На праздники они отправились в свой дом в Аспене, как и каждый год. Линда осталась заботиться о собаке и лошадях; она рассказала мне, как горько жаловалась Ребекка в день отъезда.
— Я даже на лыжах не хожу, — шипела она Линде, которая помогала упаковывать вещи в машину. — Ребенком я зимы проводила во Флориде, ездила на лошадях. Ненавижу Аспен…
— Ужасно, — сказала Линда, со смехом пересказывая мне сцену прощания. Я посмеялась вместе с ней, но сейчас жалела Ребекку, проезжая мимо ее дома. Я жалею ее с того момента, как увидела тогда одну на пляже Питера. Одну-одинешеньку на холоде.
Я проехала мимо дома Макаллистеров к еловой ферме Фрэнка. На его подъездной дорожке парковались легковушки и грузовики. Покрытый свежевыпавшим снегом парк старинных унитазов смотрелся оригинально и живописно. Студенты колледжа, вернувшиеся домой на каникулы, зашибали наличные — таскали елки с холма и загружали в припаркованные машины. Я обошла дом с тыла и поднялась немного по тропинке туда, где открывалась елочная ферма. Фрэнки стоял у костра и получал деньги за елку от целой семьи — я их знаю, только не помню фамилию. Они все поздоровались со мной как со старой знакомой, и я тоже тепло приветствовала их. Когда они ушли, мы с Фрэнки просто стояли, глядя на холм, елки и семьи, на клубы пара, вырывавшиеся из наших ртов.
— Спасибо за елку, — заговорила я.
— Да не за что, Хил, — ответил Фрэнк.
— Когда тут закончишь, приезжай — поможешь установить. Она такая большая.
— Ага, — сказал Фрэнки. — Если хочешь установить до темноты, могу прислать кого-нибудь из ребят…
— Не надо, — перебила я. — Сам приезжай. Когда освободишься. И на ужин останешься… если захочешь. Тесс, наверное, привезет Грейди, моего внука.
Фрэнк промолчал. С ним всегда так. Он из тех редких людей, которые молчат, если не знают, что сказать. И если с ним говоришь, он бросит на тебя один взгляд и снова смотрит в сторону. Поэтому мне всегда было трудно его читать. А теперь мы молча смотрели на холм. Мое предложение провисело в воздухе без ответа несколько минут; я повернулась уходить и сказала:
— Или пришли кого-нибудь.
— Нет, Хильди, — отозвался Фрэнк. — Сам приеду. Часов в шесть.
— Хорошо, — улыбнулась я. — Тогда увидимся.
Когда Фрэнк приехал, Тесс и Грейди уже были у меня, и Эмили тоже. Я не обращала внимания на озорные взгляды, которыми обменивались девчонки. Я приготовила лазанью; Фрэнк установил елку в подставку, и мы с ним пошли на кухню, пока Эмили вешала гирлянды лампочек на елку, а Тесс следила, чтобы Грейди их не стянул.
На кухне я спросила Фрэнка, что он будет — вино или пиво.
— А ты что будешь? — спросил он.
— Газировку, — весело ответила я.
— А, — сказал Фрэнк, бросив взгляд в сторону гостиной, где были девочки. Эмили держала бокал вина. На стойке стояла открытая бутылка. — Налью бокал этого вина, если ты не против, Хил.
— Конечно, не против. Терпеть не могу, если люди не пьют из-за меня.
Я налила Фрэнку вина и начала резать салат.
Фрэнки прошептал:
— Так ты не пьешь при девочках, да?
Я засмеялась и ответила, тоже шепотом:
— Да, а теперь я снова совсем бросила.
Фрэнк принялся обдумывать мои слова. Он начал мрачнеть, и я расхохоталась.
— И вовсе не из-за той ночи. Тогда все было замечательно. Просто… нужно отдохнуть, вот и все.