Фрэнк кивнул, и тут в кухню притопал маленький Грейди.
— Бабуля! — воскликнул он.
— Привет, Грейди, мой милый. Фрэнк, ты видел когда-нибудь такого великолепного ребенка?
Фрэнк улыбнулся и оглядел Грейди с ног до головы. Грейди тоже пристально рассмотрел Фрэнка. Тот засмеялся и сказал:
— Да, достойный экземпляр.
Потом попросил у Грейди пять, и они хлопнулись ладонями. Фрэнк спросил Грейди, сколько ему лет. Грейди застыл и что-то забормотал.
— Ему два, — ответила я за Грейди.
— А где ты живешь? — спросил Фрэнк.
— Фрэнк, ему два года! — засмеялась я. — Ты раньше не видел младенцев?
— Ну, я думал, когда они начинают ходить, то уже сносно болтают.
— Только гении, а Грейди, слава богу, не из таких, — сказала я, оттаскивая мальчика от собачьей миски с водой, из которой он уже пристроился пить. Я подняла Грейди и начала щекотать его шею поцелуями — он зашелся от хохота.
— Кого ты любишь больше всех на свете? — спросила я.
— Бабулю.
— Кого ты любишь больше, чем эту Нэнси? — засмеялась я и, подмигнув Фрэнку, сказала одними губами — «другая бабушка».
— Бабулю, — пискнул Грейди.
— Вот, Фрэнк, подержи его, пока я доделаю салат.
Фрэнк поставил бокал и протянул сильные руки к маленькому Грейди. Грейди понравилось на руках у Фрэнка, понравилось рассматривать его лицо. Я доделала салат, мы поели и потом вместе наряжали елку. Когда мы закончили, Тесс с Грейди уехали, а Эмили отправилась спать. Фрэнк тоже собрался восвояси, но я сказала довольно сухо:
— Можешь остаться, если хочешь.
Фрэнк промолчал. Он думал.
И я сказала, уже мягче:
— Я хочу, чтобы ты остался.
Фрэнк улыбнулся, прижал меня к себе и поцеловал — торопливо, крепко, как мне нравится.
ГЛАВА 16
Я продала один дом в феврале, на окраине Кроссинга — разноуровневое ранчо, которое ушло гораздо ниже заявленной цены, — и вела переговоры для клиента, интересующегося офисными площадями в Манчестере, а в остальном дела были в завале. Дуайты отозвали заявку и планировали заново выставить дом весной. Я сказала Кэсси, что они совершают серьезную ошибку. Она как-то заехала в офис в феврале — обсудить все, пока Джейк был в школе.
— Мы просто не могли бы сейчас переехать. Местная школа не ахти, но Джейк хотя бы привык туда ходить. Если мы переедем в Ньютон, он будет торчать дома и отстанет. А нас сведет с ума…
— Но я бы могла помочь вам снять жилье…
— Хильди, нам нужно переезжать только один раз. Джейк чувствует себя лучше в привычной обстановке.
— Ладно, когда вы хотите снова выставить дом?
— Наверное, в июне. И если дом продастся сразу, мы подпишем сделку прямо перед началом занятий в Ньютоне.
— Но, Кэсси, дома обычно сразу не продаются.
— Попытаем счастья, — сказала Кэсси. — Хотя вряд ли мы самые везучие люди на свете.
— Хорошо, выставим в июне. Я обзвоню покупателей.
К началу апреля у меня появилось несколько клиентов, ищущих жилье в Вендовере. Одна семья — юристы из Бостона и их шестилетняя дочь — искала дом, который можно сделать «зеленым», экологически чистым. Первый случай в моей практике. Они хотели «отключиться от сети» и жить на энергии ветра и солнца. Они хотели выпотрошить дом и заменить старые материалы новыми, которые не «испускают» ядовитые вещества в воздух. Жена пережила несколько выкидышей, прежде чем супруги избавились от токсичных ковров и плесени в бостонской квартире. Только тогда она смогла родить. Теперь, во имя здоровья ребенка, они искали «чистый и зеленый» дом. Особенно настаивала на этом жена. Честно говоря, она казалась зацикленной. Зато им было все равно, что у дома внутри, интересовала их «ориентация» — смотрит дом на север или на юг, сколько света он получает. Я предложила им поискать просто участок. Возможно, дешевле построить такой дом с нуля, чем переделывать старый.
— Нет, нас всегда притягивало очарование старых домов Новой Англии.
— Ясно, — сказала я. — В настоящих старых домах хорошая изоляция, это поможет сохранять энергию. Колонисты, которые тут строились, старались сохранить тепло и обычно делали маленькие окна.
— Да, но теперь есть сберегающие окна, мы поставим их и сделаем шире, чтобы дом обогревало солнце. И солнечные батареи на крыше…
Вог с чем приходится иметь дело. Им нужно старое, но им нужно новое.
Мы встречались с Фрэнком без огласки. Не светились. Фрэнк приезжал ко мне, когда я звала. Иногда встречались случайно. Я еду мимо, он сигналит и притормаживает. Если на тихой улочке за нами нет машин, Фрэнк тормозил и, улыбнувшись мне, спрашивал, как дела. Я говорила что-нибудь вроде «Заезжай вечером, поедим чили, если не против». Он никогда не был против. Порой мы смотрели кино, а порой смотрели на камин и болтали. Я уже говорила, что знаю все, что происходит в городке, но кто действительно знает все — это Фрэнк. У него, например, есть пожарная рация — думаю, он использует ее для прослушки, — так там слышны все переговоры диспетчеров — нашего города и пяти соседних. Фрэнк знал, что О’Брайены разводятся, что Холстеды ждут ребенка, а у несчастной Этель Куинн — неоперабельный рак мозга. Он постоянно сообщал мне новости о доме Санторелли на мысу Грей. Как только закончатся отделочные работы, я обращусь к ним с предложением.