— Так дело не пойдет, — ответил заминдар, — ты должен у меня на глазах сжечь все ткани — тогда я отпущу тебя.
Пончу не сдержался.
— Мне такие забавы не по карману, — выпалил он, — у вас вон денег много, покупайте и жгите себе на здоровье!
Заминдар весь побагровел, услышав такие речи.
— Ах ты подлая тварь! — заревел он. — Ты еще будешь разговаривать! Я тебя проучу!
Последовала унизительная порка, а затем штраф в сто рупий.
И это совершают люди, которые следуют по пятам за Шондипом и кричат «Банде Матарам»! Это люди, которые служат родине!
— А что стало с материей?
— Всю сожгли.
— Кто там был еще?
— Много народу, и все кричали «Банде Матарам». Там и Шондип был. Он взял в пригоршню пепел и сказал: «Братья, это первый в нашей деревне погребальный костер, на котором возданы последние почести английской торговле. Это священный пепел! Обсыплем им тело и разорвем путы Манчестера. Нагими аскетами выполним свой обет».
— Пончу, тебе надо подать жалобу, — сказал я.
— Никто не захочет выступить свидетелем, — ответил Пончу.
— Как это не захочет? Шондип! Шондип!
Шондип вышел из своей комнаты.
— Что случилось? — спросил он.
— На твоих глазах заминдар сжег товары Пончу. Ты выступишь свидетелем?
— Конечно, выступлю, — ответил, смеясь, Шондип, — но со стороны заминдара.
— Что ты хочешь этим сказать? Разве ты не собираешься свидетельствовать истину?
— А разве истина только то, что действительно случилось? — в свою очередь, спросил Шондип.
— Какая же еще может быть истина?
— Случилось то, что должно было случиться, — сказал Шондип. — Чтобы воздвигнуть храм истины, нам придется в процессе созидания не раз прибегать ко лжи, недаром весь мир — это порождение иллюзии, лжи. Те, кто хочет чего-то достигнуть в этом мире, должны творить свою правду, а не идти слепо за общепризнанной.
— Следовательно...
— Следовательно, я дам то, что вы называете ложным показанием. Точно так же, как дают ложные показания те, которые создают империи, строят социальные системы, основывают религиозные учения. Те, кто хочет властвовать, не боятся лжи, железные оковы правды достаются тем, кто склоняется перед этой властью. Разве ты не читал истории? Разве ты не знаешь, что в огромной кухне мира, где готовится политический соус к государствам-жертвам, главной приправой является ложь?
— В мире сейчас готовят много разных соусов, но...
— Знаю, знаю! Зачем тебе заниматься стряпней! Ты предпочитаешь быть одним из тех, кого потом будут пичкать изготовленным. Они разделят Бенгалию на части и скажут, что делают это во имя вашего блага. Они закроют двери к образованию и будут говорить о благородном стремлении поднять вашу культуру на еще большую высоту. Вы будете продолжать хныкать по углам, а мы, грешники, воздвигнем крепость из камня лжи. Причем спасти нас может именно наша крепость, а не река ваших слез.
— Не стоит спорить, Никхил, — сказал учитель. — Разве может тот, кто не чувствует истины в своей душе, понять, что высшее назначение человека состоит в том, чтобы освободить эту истину от всех покровов и показать миру, а вовсе не в том, чтобы, прикрываясь действительностью, строить заградительную стену вокруг нее.
— Правильно! — рассмеялся Шондип.—Такая речь как раз и подобает школьному учителю. Обо всем этом я давно читал в книгах, но жизнь научила меня другому — я узнал, что главным занятием каждого является все-таки уменье прикрыться действительностью. Люди искушенные изощряются во лжи в рекламах своих предприятий, жирно вписывают фальшивые цифры в счетоводные книги политики. Их газеты — корабли, нагруженные ложью, идущие в чужие страны, а их пропагандисты распространяют ложь, как мухи заразу. Я — только скромный ученик сих великих людей, и когда принадлежал партии Конгресса[36], то нисколько не стеснялся разбавлять полсера правды пятнадцатью серами лжи. И хотя я вышел из этой партии, но до сих пор хорошо помню заповедь, что цель человека — не истина, а успех.
— Истинный успех, — поправил его учитель.
— Может быть, — продолжал Шондип, — но плоды такого успеха вырастить не так-то легко. Для этого надо возделать поле лжи, разрыхлить землю и уничтожить все комки. Правда же растет сама, как чертополох и сорняки, вот только ждать от нее плодов могут лишь гусеницы да всякие букашки.