— У меня будет мало времени, Царица-диди, лучше дайте мне что-нибудь на дорогу — что-нибудь, освященное вашим прикосновением.
— Что ты любишь больше всего?
— Если бы я жил с матерью, она дала бы мне много сдобных лепешек, вроде тех, что пекут у нас зимой. Когда я вернусь, испеките мне таких лепешек своими руками, Царица-диди.
РАССКАЗ НИКХИЛЕША
Как-то раз я проснулся среди ночи, и вдруг мне почудилось, что мир, в котором я жил до сих нор, со всеми окружавшими меня предметами, постелью, комнатой, домом, стал каким-то нереальным, призрачным. Я внезапно понял, почему человек так боится призраков умерших близких. Очень страшно, когда хорошо знакомое, близкое, родное вдруг становится непонятным, чужим. Жизнь привычную, удобную, надо втискивать в другое русло, которого, но существу, еще и нет. Трудно оставаться самим собой в таких условиях — посмотришь на себя, а ты уже и впрямь не тот, что был.
С некоторых пор мне стало ясно, что Шондип со своими последователями пытаются создать беспорядки в нашем районе. Будь я уверен в себе, как прежде, я немедленно предложил бы Шондипу убраться отсюда. Но то, что произошло со мной, выбило почву у меня из-под ног. И потерял уверенность в себе. Мне неловко сказать Шондипу, чтобы он уехал, я перевожу разговор на другую тему и чувствую себя ничтожеством.
Брак для меня не просто прибежище взрослого человека и не один из этапов его жизненного пути. Он — часть меня самого. И я не могу изменять его по своей воле. Насилие над ним равноценно насилию над моим богом. Я никому не могу рассказать об этом. Возможно, я — чудак. Возможно, меня обманывают. Но если кто-то и может обмануть меня, я себя обмануть не могу.
Я служу истине, которая лежит в основе мира. Мне придется теперь разорвать его пагубные сети. Мой бог освободит меня от рабства. Я получу свободу ценой собственной крови, и она утвердит царство покоя в моей, душе.
Я уже сейчас ощущаю радость своего освобождения. Время от времени из мрака доносится песня утренней птицы моей души. Мужающий голос се твердит мне, что если и исчезнет Бимола — порождение иллюзии, — то жизнь для меня еще не кончится!
Я узнал от учителя, что Шондип вместе с Хоришем Кунду готовят большие торжества в честь богини Дурги. Необходимые расходы Хориш Кунду покрывает из кармана своих арендаторов. Силами пандитов Кобиротно и Биддабагиша был сочинен хвалебный гимн, который звучит весьма двусмысленно. По этому поводу между учителем и Шондипом произошла стычка. Шондип сказал:
— Эволюция затрагивает и богов. Если потомки не будут приспосабливать к своим вкусам богов, созданных их предками, они кончат атеизмом. Моя миссия состоит в том, чтобы вдохнуть новую жизнь в наших древних богов. Я рожден их спасителем, они будут обязаны мне своим освобождением от пут прошлого.
С детских лет я наблюдаю, как жонглирует идеями Шондип. Поиски истины не интересуют его нисколько, зато ему доставляет немалое удовольствие потешаться над ней. Появись он на свет в дебрях Центральной Африки, он с пеной у рта доказывал бы, выдвигая в защиту своего мнения множество всяких доводов, что людоедство — идеальный способ общения между людьми. Но те, которые любят вводить в заблуждение других, в конце концов сами становятся жертвами заблуждения. Я совершенно убежден, что, проповедуя очередную ложь, он каждый раз искренне верит, что открыл истину, даже если она откровенно противоречит его прежним измышлениям. Но я не собираюсь помогать ему строить в нашей стране винокурню, где варилось бы зелье, именуемое иллюзией. Молодые люди, готовые посвятить себя служению родине, не должны приучаться к пьянящим напиткам. Люди, которые считают необходимым прибегать к возбуждающим средствам, чтобы заставить других работать в полную меру своих сил, обычно гораздо больше ценят самое работу, чем тех, кого они заставляют глотать Эти средства. Если я не смогу спасти страну от этого безумия, то фимиам, который курят Матери-Родине, превратится в ядовитый угар, а патриотическое служение родине станет тем смертоносным оружием, которое вонзится в ее грудь.
Я вынужден был сказать Шондипу в присутствии Бимолы, что он должен покинуть наш дом. Возможно, и Бимола и Шондип неправильно истолкуют мой поступок, но страх быть неверно понятым больше не мучит меня. И если даже Бимола не поймет меня — пусть будет так!
Проповедники-мусульмане из Дакки все прибывают, В моих владениях мусульмане питали почти такое же отвращение к закланию коров, как индусы. Теперь же донесения об убийствах этих животных поступают со всех сторон. Первыми — и с явным неодобрением — сообщили мне об этом мои арендаторы-мусульмане. Я сразу же понял, что впереди нас ждет немало трудностей. Дело в том, что в основе всего этого лежит искусственно разжигаемый фанатизм, однако, пытаясь пресечь такого рода выходки, можно вызвать взрыв уже настоящего фанатизма, со стороны наших противников это довольно тонкий ход,