— То есть как пропадают? — спросил пораженный Омулло. — Почему?
— Драгоценности мои, — вмешался Шондип. — Они — дар, полученный мною от моей Царицы.
— Нет, нет, — как безумный воскликнул Омулло. — Никогда, диди! Я возвращаю их вам, и вы не должны отдавать их никому другому.
— Я принимаю твой дар, брат мой, — сказала я, — а теперь пусть заберет их тот, чья жадность ненасытна.
Омулло взглянул на Шондипа так, словно хотел растерзать его.
— Вы знаете, Шондип-бабу, — едва сдерживаясь, произнес он, — что виселицы я не боюсь. Если вы возьмете шкатулку...
— И тебе, Омулло, пора бы знать, что я не из тех, кого можно запугать, — с деланным смешком сказал Шондип. — Царица Пчела, я пришел сегодня не для того, чтобы взять эти драгоценности, а для того, чтобы вернуть их вам. Я не хотел, чтобы вещь, принадлежащую мне, вы получили из рук Омулло. Чтобы не допустить этого, я решил сперва удостовериться в том, что они действительно мои. Теперь я дарю их вам. Улаживайте свои отношения с этим юношей, а я ухожу. Последние дни у вас все время происходят какие-то чрезвычайно важные совещания, участия в которых я не принимаю, так и не пеняйте же на меня, если на вас обрушатся события чрезвычайной важности. Омулло, — продолжал он, — чемодан, книги и другие вещи, которые были у меня, я отправил к тебе домой. В будущем прошу тебя не оставлять ничего у меня в комнате.
И с этими словами Шондип торопливо вышел из комнаты.
— Я не знала покоя, Омулло, — сказала я, — с тех нор как поручила тебе продать драгоценности.
— Почему, диди?
— Я боялась, чтобы ты из-за них не попал в беду, чтобы тебя не заподозрили в краже. Я обойдусь и без шести тысяч. Ты же, Омулло, должен сделать для меня еще одну вещь: отправляйся сейчас же домой, к своей матери.
Омулло вынул из-под чадора сверток и протянул его мне.
— Диди, но ведь я принес шесть тысяч рупий.
— Где ты их взял?
— Я старался достать гинеи, — продолжал он, не отвечая на мой вопрос, — но мне не удалось, я принес банкноты.
— Омулло, поклянись моей жизнью, что скажешь правду — говори, где ты взял деньги?
— Нет, я не скажу вам.
У меня потемнело в глазах.
— Что ты сделал, Омулло? Эти деньги...
— Я знаю, вы скажете, что я добыл эти деньги нехорошим путем. Да, это так. Однако чем страшнее преступление, тем дороже плата за него. Я полной мерой заплатил за свой поступок, и теперь деньги мои.
У меня пропало желание слышать дальнейшие подробности. Кровь застыла в моих жилах, и я вся похолодела.
— Возьми эти деньги, Омулло, — молила я, — и отнеси их туда, откуда взял.
— Это слишком трудно.
— Нет, нетрудно, братик ты мой милый. В недобрый час привела тебя судьба ко мне! Даже Шондип не смог причинить тебе столько зла, сколько причинила я.
Слово «Шондип» словно укололо его.
— Шондип! — воскликнул он. — Только вы показали мне, что он в действительности представляет собой. Знаете, диди, получив тогда от вас шесть тысяч рупий, он не истратил из них ни пайсы. Он вернулся в свою комнату, заперся, высыпал все гинеи из платка на пол, сложил в кучки и стал любоваться ими. «Это не деньги, — говорил он, — это листья божественного древа богатства, застывшие обрывки мелодий, которые несутся из флейты, ноющей в столице Куберы. У меня не хватает духу обменять их на банкноты. Они должны ожерельем лежать вокруг шеи вечной Красоты, они мечтают об этом. Дорогой Омулло, не смотри на них с вожделением, ведь в этих золотых светится улыбка Лакшми, вся прелесть и очарование супруги Индры. Нет, нет, они не созданы для того, чтобы попасть в руки тупого и грубого управителя, я уверен, Омулло, что он все наврал и что полиции не удалось проследить, кто потопил лодку. Просто он сам хочет на этом поживиться. Надо отобрать у него наши письма». — «Каким образом?» — спросил я. «Силою или угрозой», — посоветовал Шондип. «Согласен, — отвечал я, — я сделаю это, но только при условии, что мы возвратим гинеи Царице». — «Там видно будет», — сказал Шондип. Долго рассказывать о том, как мне удалось запугать управителя, отобрать у него письма и сжечь их. В ту же ночь я отправился к Шондипу и сказал: «Теперь мы в безопасности, отдайте гинеи мне, завтра поутру я верну их диди». — «Что за фантазия пришла тебе в голову? — закричал он, — кажется, сари твоей драгоценной диди затмило тебе всю страну! Прочти «Банде Матарам!» — это изгонит злого духа из твоего сердца». Вы ведь знаете, диди, какой силой внушения владеет Шондип. Гинеи остались у него, а я провел ночь на берегу пруда, повторяя «Банде Матарам».
После того как вы поручили мне продать драгоценности, я снова зашел к нему. Я видел, что Шондип злится на меня, хотя он и старался не показать виду. «Если ты обнаружишь в каком-нибудь из ящиков золото — можешь забрать его», — сказал он и бросил мне прямо в лицо связку ключей. Нигде ничего не было. «Скажите, где вы спрятали их?» — спросил я. «Это я тебе скажу, когда увижу, что ты справился со своей дурацкой влюбленностью, не раньше».