И пришла решающая ночь. Опытный и хитрый Марони Горто весь день время от времени появлялся на стенах города, в одном месте, в другом… Не напоказ, не назойливо, а напротив — очень чисто и естественно все делал, дабы у наблюдательных сурогов родилась догадка и понимание: отчаянный вояка, хорошо им известный полководец Марон Борода собирается сделать этой ночью вылазку в стан сурогов, чтобы посеять там хаос и панику, чтобы вырезать, вырубить, выкосить в как можно большем количестве беспечно спящих сурогов и тем самым хотя бы частично подравнять силы воюющих сторон… Да, да, да, очень хорошо, очень вовремя и правильно. Пусть имперцы выходят из города во тьму ночную, пусть приблизятся, горя нетерпением и яростью, к шатрам и кострам беззаботных и безалаберных сурогов… Якобы спящих… Главное — подпустить их поближе, чтобы ни один не успел добежать к спасительным стенам города… А там уже и защищать стены будет некому…
— Вести себя тупо! Ничего не замечать, тревоги не поднимать, в атаку — только по моей команде. Все помнят свое место и обязанности? Ну? По очереди!
— Да.
— Да.
— Да, госпожа.
— Помним.
— Да.
— Вы — вожди. Как вы себя поведете, так и люди ваши повторят. Наша задача — перебить всех вышедших, а к утру взять город. Что можно — истребим, потом с добычей уходим к границам. Будет погоня — встретим ее уже там, за нашими укреплениями. Итак, повторяю сейчас, потому что потом объяснять будет некогда: подпускаем… По моей команде «просыпаемся» и атакуем. Перебили всех — сразу же штурм. Ворвались — все знают, куда бежать и что делать. Каждому из вас «на кормление» выделен свой участок города, каждый держите своих людей подальше от чужого куска, лишняя кровь нам ни к чему. По звону колокола на ратуше веселье прекращается и мы немедленно уходим. Вечером ли, днем ли — зазвенело — собрались в отряды и уходим. Сотый и последний раз спрашиваю: всем все понятно?
— Да… да… да… да… да.
Все как обычно: совет вождей, обязательная напутственная речь старшего в походе вождя вождей — сегодня это Амира Нату, дочь покойного Крориго Нату, жестокая, отважная и умелая, несмотря на юность ее… И раз, и два повторяет она всем известные, сто раз обговоренные вещи, но — это же как обязательная молитва богам: пропусти молитву перед важным делом и душа наполнится неуверенностью и смятением…
Суроги все рассчитали хорошо и верно, кроме одного: не скудные силы защитников города, а войска маркиза в полном составе, пользуясь преимуществами ночного времени, совершенно беспрепятственно подобрались к сурожеским шатрам, поэтому, когда суроги вскинулись от притворного сна, в ярости бросились на противника, чтобы окружить его, чтобы уничтожить во мгновение ока, получилось наоборот: без малого четверть из них, вскочив, замертво улеглись обратно, ибо имперские лучники также были наготове и ждали команды, которая позволит им дать один, но убийственный залп и не задеть при этом своих…
Марони Горто, подчиняясь прямому приказу Хоггроги, остался на городских стенах, в то время как сам маркиз ринулся в ночную сечу… Да, он чуял сильнейшее раздражение, бушующее в душе сенешаля своего отца, понимал, что с точки зрения главнокомандующего, Марони со своим обиженным бурчанием совершенно прав, а сам он поступает неправильно, опрометчиво, по-детски… Но… Не объяснять же ему, не орать же на всю округу, что господин главнокомандующий, его светлость маркиз Короны, рыцарь Хоггроги Солнышко, повелитель громадного удела, включающего в себя сотни сел и десятки городов, глава рода и… семейный человек… вот уже полтора десятилетия сгорает от преступной любви к посторонней женщине, представительнице вражеского племени, предводительнице вражеского войска… И он очень, очень хочет ее увидеть. А может быть и спасти…