Мне стало дурно.
Джеф обнял меня свободной рукой.
— Ты задета, Дженни?
— Немножко. Главным образом из-за обмана. Теперь она для меня никто.
— Ты уедешь с ее фермы?
— Завтра же утром.
— Почему не сегодня?
— Если я засобираюсь сегодня, она удивится, к чему такая спешка. Она может догадаться, что мне все известно о ней и Кевине, и это ее смутит. А я не хочу. Сегодня вечером я мимоходом заявлю о том, что переезжаю, и придумаю какой-нибудь предлог.
После этого мы замолчали и доехали до Балликейвена почти в полной тишине. Последними открытиями Рейчел была оттеснена в моих мыслях на второй план. Я попросила Джефа отвезти меня на ферму. Всякая жалость, которую я испытывала до сего дня по отношению к Саре, ушла без следа. И все же я чувствовала, что не могу окончательно забыть о ней. Все-таки мать… Я убежала из дома, даже не предупредив ее. Она, наверное, встревожилась, а если нет, так по крайней мере ей интересно, что со мной случилось.
Джеф остановил машину перед воротами фермы и сказал:
— Увидимся вечером, Дженни?
Я кивнула.
— Когда за тобой заехать?
— Не знаю… Мне нужно выбрать удачный момент для того, чтобы сказать Саре о моем переезде, а потом собрать вещи. Может, будет лучше, если я прогуляюсь пешком?
— Позвони, когда будешь готова.
— Нет, я действительно прогуляюсь. Это освежит мне голову.
— О'кэй, но не опаздывай на обед.
— Не опоздаю.
В доме было пусто. Пустота и тишина были какие-то сверхъестественные. Я несколько раз окликнула Сару, но не получила ответа. Решив воспользоваться этим временем для того, чтобы без помех упаковать свои вещи, я поднялась на заваленный старьем и пахнущий затхлостью чердак, куда, как я знала, Сара отнесла мой чемодан.
Подойдя к чердачному окну и выглянув наружу, я тут же увидела Сару, которая запирала курятник на ночь. Я и не заметила, как быстро пролетело время и день стал клониться к вечеру. Еще час — и стемнеет.
Она замерла на мгновение, словно почувствовав на своем затылке мой взгляд, а потом резко обернулась и посмотрела на окно, из которого я выглядывала. Я быстро отошла в тень и по дороге запуталась ногой в какой-то веревке. Спасая себя от неминуемого падения, я инстинктивно ухватилась рукой за шаткий столик, стоявший рядом. Столик заходил ходуном, и с него слетел огромный ветхий чемодан коричневой кожи, несколько секунд замысловато балансировавший на самом краю. Коснувшись пола, чемодан раскрылся и вывалил добрую половину содержимого.
Я нагнулась и начала сгребать целый ворох одежды. Рубашки, галстуки, легкая куртка, слаксы. Все старое, возможно принадлежавшее покойному Шону О'Мара. Я запихнула одежду обратно в чемодан и взяла в руки последнее, что еще валялось на полу, — синюю куртку. Из кармана выпали на пол фотографии. Я никогда не видела снимка Шона О'Мара, не знала, как он выглядел, и с любопытством взяла в руки карточки. На них, однако, был изображен отнюдь не Шон О'Мара, а Кевин. Снимки были, очевидно, сделаны всего несколько лет назад. На фотографиях был Кевин с какой-то простушкой, которая, как я предположила, и являлась его женой. На нескольких снимках родители были запечатлены с маленькими детьми.
Я была потрясена. Только сейчас мне пришлось окончательно расстаться со смутной надеждой на то, что слова Джефа окажутся неправдой, ошибкой, недоразумением, что они всего лишь следствие грязных слухов, распускаемых по городу о Саре и ее работнике.
Внизу скрипнула ступенька лестницы, ведущей на чердак, и у меня захолонуло сердце. Мне тут же стало стыдно за то, что сую нос не в свое дело. Я мгновенно запихнула их обратно в карман куртки, а куртку бросила в чемодан. Я схватила тяжелое темно-красное пальто, когда на пороге чердака показалась Сара.
Она не вошла, а влетела на чердак. Ее лицо стало белым как мел, когда она увидела меня.
— Как ты смеешь лезть сюда и вынюхивать?! Как ты смеешь?!
Ее голос дрожал от ярости, а глаза сверкали от гнева, который снял с лица привычную маску печальной сдержанности.
Выхватив красное пальто из моих рук, она швырнула его в чемодан и заперла его на замок.
— Прости, Сара, но я здесь ничего не вынюхиваю. Я случайно задела этот чемодан, и он упал на пол и раскрылся.
— Что тебе здесь нужно? — требовательно спросила она.
— Я пришла за своими вещами.
Меня поразило в ту минуту то, что она была не просто в бешенстве. Она была еще напугана. Наверное, ее испугало, что я подумаю, увидев вещи Кевина на чердаке. Но даже в этой ситуации, когда она так грубо накричала на меня, я постаралась успокоить ее.