Его слова придали мне уверенности и изгнали из сердца ужас.
— Когда за тобой завтра заехать?
— Как можно раньше!
— О'кэй, скажем, около десяти утра.
Я смотрела, как он уезжает в ночь, и думала о том, что он доберется до Галвея и наконец установит истину. Но с другой стороны, мне почему-то очень не хотелось расставаться с ним даже на эти несколько часов.
За обедом миссис Лангтон не умолкала ни на минуту. Я понимала, что она пытается отвлечь меня от мыслей о случившемся, но ей это не удавалось. Вместо того чтобы чувствовать к ней благодарность хотя бы за эти неудачные попытки, я все больше и больше раздражалась и хотела поскорее вернуться на ферму. Даже не столько на ферму и к Саре, сколько в свою постель.
Дикое происшествие на дороге расстроило мои нервы, и мрачные мысли не давали мне покоя. Я должна была все спокойно обдумать, все расставить по своим местам и привести хоть в какой-нибудь порядок. Я знала, что, пока сижу в отеле, мне это не удастся сделать.
Около половины десятого Гарри Лангтон подбросил меня до фермы. Вокруг было темно, и ему не хотелось меня оставлять, а ведь я шла в дом, где буду в безопасности.
Я оглянулась в сторону коттеджа, привлеченная светом, и заметила за занавешенным окном два силуэта. Это были Сара и Кевин.
Войдя к себе в комнату, я почему-то снова вспомнила о том, как странно Сара отреагировала на мой визит на чердак. Почему-то я была уверена, что все дело отнюдь не в вещах Кевина, найденных там. В конце концов, почему бы хозяйке не предложить своему работнику сложить его летние вещи на чердак? Делать из этого заключение, что Кевин является ее любовником, но меньшей мере глупо. Я снова и снова проигрывала в уме эту сцену. Когда она вошла на чердак и увидела меня там, то разозлилась и… испугалась. Определенно испугалась!
Нет, не вещи Кевина были тому причиной. Тут должно крыться что-то другое.
Я помнила, что какие-то ее слова, а может, слова Джефа мне показались очень важными, но что именно это было, вспомнить никак не могла. Это смущало и раздражало меня, я изо всех сил напрягала память, но ничто не всплывало.
Я мысленно вернулась на чердак и попыталась привести свои воспоминания об этом посещении в порядок. Я смотрела из чердачного окна, когда Сара подняла голову. Отойдя быстро в тень, я задела столик, на котором ненадежно стоял чемодан с одеждой. Он упал и раскрылся. Из него посыпались вещи, которые я стала собирать. За несколько секунд до того, как ворвалась разъяренная Сара, я успела проглядеть фотографии и сунуть их назад в карман куртки. Она не видела меня с этими снимками в руках и тем не менее обвинила в том, что я что-то вынюхиваю.
Неподдельный страх сверкнул в ее глазах, когда она выхватила у меня из рук пальто. Темно-красное пальто.
Вдруг озарение, ясное и глубокое, захлестнуло мой мозг и захватило дух, словно порывом шквального северо-восточного ветра! Теперь я поняла, что именно так долго не давало мне покоя. Это было женское пальто! Ее пальто. Сару напутало то обстоятельство, что она увидела меня с ее пальто в руках! Но не объясняется же ее гнев тем, что я нашла принадлежащую ей вещь в чемодане с одеждой Кевина! Нет, тут дело было в чем-то другом.
Я задалась вопросом: может, в карманах пальто было нечто, что она не хотела мне показывать? Если так, то проверять уже поздно, она наверняка перепрятала «это» в более надежное место.
И все же я чувствовала, что для решения этой загадки необходим второй визит на чердак. Признаюсь, мне было страшно отправляться туда без разрешения хозяйки. И потом, я боялась того открытия, которое поджидало меня на чердаке. Мне не очень хотелось раскрывать его мрачные тайны, однако я понимала, что, если не пойду туда, подспудные мысли не исчезнут сами по себе и по-прежнему будут мучить меня.
Хотя в доме никого не было, я кралась вверх по лестнице с замирающим сердцем. Какая-то ступенька резко скрипнула, и этот звук громким эхом разнесся по всему дому. Страх плотными кольцами стал охватывать горло, когда я распахнула дверь на чердак и в темноте попыталась нащупать выключатель. Под потолком вспыхнула голая лампочка, и свет брызнул мне в глаза. На окнах чердака не было никаких штор, но я знала, что из коттеджа чердак не виден. Затхлый запах старья сегодня, казалось, был еще удушливее. Я коснулась чемодана, на котором только сейчас заметила багажную бирочку. Ее повесили, очевидно, в аэропорту. Содранные вечером ладони запачкала плесень. Мне стало дурно, но я справилась с тошнотой.
Руки страшно дрожали, когда я отпирала чемодан. Пальто было все еще там. Стоило мне его вытащить и расправить, как я поняла, что в карманах рыться не придется.