Йорк мычит.
Йорген (быстро): Он сказал тебе, Он сказал… Иди и проповедуй всем языкам благую весть о Том, Кто умер и вновь был воскрешен милосердием Божьим, чтобы самому стать Домом для всех верных… Домом для всех верных и… и… (Сокрушенно). Я забыл… Забыл.
Павел: Домом для всех верных и надеждой для всех надеющихся…
Йорген: Да, да. И надеждой для всех надеющихся.
Павел: Но прежде Он открыл мне все тайны неба и земли, и их было столько, что даже весь мир не смог бы вместить их, слушай он их хоть тысячу лет… И только одно он скрыл от меня – день и час Своего страшного возвращения, когда Он сядет по правую руку Отца, чтобы судить все народы… (Смолкает).
Йорк негромко мычит. Короткая пауза.
Вы знаете, что те три дня, которые я пролежал в доме одной приютившей меня семьи, Господь не оставлял меня ни на минуту, укрепляя меня своим духом и утешая наставлениями, пока, наконец, на третий день пелена не спала с моих глаз и я вновь начал видеть свет. (Глухо). С тех пор что-то стало с моими глазами. Они перестали различать краски и стали видеть все в таком ярком свете, что мне пришлось надеть черные очки, потому что иногда этот небесный свет бывает просто невыносим для моих человеческих глаз. Но это, в конце концов, не так уж и страшно. Верно, Йонас?
Йонас: Конечно, учитель…
Йонатан (неожиданно привстав, тревожным шепотом): Павел, Павел!.. (Протягивает руку в сторону двери). Сестра Ребекка… Я вижу, как она идет по коридору…
Павел: Ребекка?.. Ты уверен?
Йонатан (напряженно): Она идет по коридору… по коридору… Уже совсем близко. Мне кажется, она идет к нам. (Смолкает, вглядываясь в видимое только ему одному пространство).
Короткая пауза. Все смотрят на Йонатана.
Разве ты ее не видишь, учитель?
Павел (быстро поднимаясь на ноги): Пойдемте… Йонас, Йорген… Да, вставайте же, вставайте!..
Йонас и Йорген быстро поднимаются с пола.
Возьмите Йорка… Быстрее, быстрее!.. Идите к себе!..
Подхватив Йорка, Йонас торопливо исчезает с ним за дверью своей палаты. Вслед за ними скрывается в своей палате Йорген.
Павел (громким шепотом, вслед исчезнувшим Йонасу и Йоргену): И помните, помните, о чем мы с вами сегодня говорили!.. (Исчезает).
Йонатан (громким шепотом): Она уже близко!.. (Остановившись на пороге своей палаты, едва слышно). За дверью. (Исчезает).
Почти сразу же вслед за этим бесшумно открывается дверь, пропустив сестру Ребекку. Легко звеня ключами, она не спеша проходит по сцене, заглядывая через стекла дверей в палаты, затем возвращается и садится за стол, положив перед собой какие-то бумаги.
Долгая пауза, наполненная сумраком, тишиной и едва слышным шелестом переворачиваемых страниц.
Наконец свет медленно гаснет, погружая сцену во мрак.
Картина четвертая
Иерусалим. Комната Павла. Сцена вновь залита ярким светом, который не то действительно падает с неба, не то символизирует внутреннее состояние души Павла, переставшего различать все краски мира и чувствовать его плотность.
На циновке, лежащей на полу, сидит Павел. Руки его бессильно опущены, лицо поднято к небу, глаза закрыты. На его коленях – разложенная туника, которую он незадолго до этого зашивал.
Бесшумно ступая, в помещении появляется Петр. Какое-то время он смотрит на сидящего, затем молча опускается на одну из низеньких скамеечек, возле стены. Долгая пауза, в завершение которой Павел открывает глаза и слегка повернув голову, какое-то время смотрит на сидящего Петра.
Петр: Прости, если помешал тебе, брат… Йоханан сказал, что ты давно ничего не ел… Что скажешь насчет бобовых лепешек?.. Иногда стоит съесть небольшой кусочек, даже если не чувствуешь голода.