На небольшом плоском камне, лицом к зрителю, сидит Иов. Взгляд его отрешённо скользит по невидимой для зрителя пустыне. Лицо спокойно.
Вечер. Последние лучи заходящего солнца ещё освещают стену и неподвижную фигуру Иова, но небо на востоке, за его спиной, уже быстро темнеет.
В проёме показываются две фигуры; это соседи Иова – Первый и Второй. В руках у Второго – небольшой мешок.
В продолжение следующей сцены розовые тени быстро гаснут, уступая место светлой лунной ночи…
Первый сосед (неслышно подходя к сидящему Иову): Мир тебе, Иов.
Второй сосед (подходя): Принимай гостей, сосед.
Иов (оглядываясь): Ах, друзья мои!..
Второй сосед (опуская мешок на землю): Здесь рис и немного масла. Не откажи принять, сосед.
Первый сосед: Как говорится, чем богаты.
Иов (протягивая гостям руки): Как незаметно вы подкрались, чтобы сразить меня своим вниманием и тронуть моё сердце вашей заботой! Наверное, только вы ещё и помните старого Иова.
Соседи одновременно пожимают руки Иова.
Первый сосед: Зачем ты так говоришь, сосед. Тебя помнят все. И Ония, и Ареф, и Фарра, и кривой Нассон…
Второй сосед: И Гуся.
Первый сосед: Да, и Гуся тоже. Ты же не думаешь, конечно, что память о добром человеке исчезает, словно капля дождя в песке?.. Нет, Иов, тебя помнят все, и старые и молодые.
Второй сосед: И тебя, и твой справедливый суд.
Первый сосед: И особенно, твои мудрые наставления, сосед.
Иов (неуверенно): Мои… наставления?
Второй сосед: Можешь быть уверен, сосед, и мы, и наши дети храним их, чтобы передать тем, кто придёт после нас.
Иов (тревожно): Постойте, постойте, друзья мои… Что же это такое стало с моей памятью?.. Неужели было время, когда я кого-то наставлял или учил? Невероятно… (Посмеиваясь). Наверное, это был какой-то совсем другой Иов. Не я.
Первый сосед: Да, разве ты только наставлял?.. Э, Иов! Вспомни-ка, как ты всегда был и опорой для бедняка, и заступником для слабого, ну, а для всех нас – примером для подражания.
Второй сосед: Да еще каким, Иов!
Иов: Вы заставляете меня краснеть, друзья мои… (Помедлив, негромко). Ах, если б можно было впрок заготовить эти добрые дела, – как богат, наверное, был бы я сегодня! (Глухо). Если бы можно было наполнить этими делами мешки и сундуки, чтобы откупиться ими от беды в час, когда она приходит! (С неожиданной горечью). О-о! Не сидел бы я сегодня здесь, принимая ваши подношения!..
Первый сосед (постно): Что же теперь поделаешь, сосед. Ты ведь сам учил нас, что на всё воля Божия.
Второй сосед: На всё Его воля, Иов.
Иов (отрешённо): На всё воля Его. (В пустоту, негромко). Жертва Богу – дух сокрушённый. Сердце сокрушённое Он не отвергнет…
Первый сосед: Вот это правильно, Иов. В самую точку.
Второй сосед: Тут уж не поспоришь.
Иов: Посидите же со мной, друзья мои. Отдохните от жары и дневных забот. Смотрите, как здесь хорошо в это время. (Глядя в пустыню). Пока ещё не упали сумерки, взгляните, как далеко проникает туда взгляд, как легко перебегает он от холма к холму, чтобы, наконец, унестись вон к той горной гряде, за которой, говорят, небо сходится с землёй и ангелы спускаются к людям, чтобы исполнить то, что им поручено на небесах… (Глухо). Порой мне кажется, что вот, протрубят рога, запылит горизонт и оттуда придёт спасение мне и моему дому. (Тихо). Глупые фантазии…
Второй сосед (усаживаясь на песок возле камня, на котором сидит Иов): Там ничего такого нет, сосед. Пустыня, да еще эта заброшенная дорога. Отец рассказывал мне, что на каждом шагу там натыкаешься на человеческие кости. Страшное место.
Первый сосед: Страшное место, сосед. (Садится с другой стороны камня).
Иов: Конечно же, вы правы, друзья мои. (Негромко, продолжая смотреть в пустыню). Но отчего-то всякий раз стоит луне подняться над этими холмами и прогнать прочь тени, как мне чудится, что какой-то голос зовёт меня пуститься в путь, от холма к холму, ни о чём не заботясь и ничего не спрашивая, не думая ни о ночлеге, ни оводе, но зато обещая впереди покой и утешение… Какой-то тихий голос…