Спорить было не о чем. Конечно, многое всё еще оставалось неясным…
Неожиданные последствия иномирного вторжения. Подробности тех событий, которые творились в Лабораториях как раз после Катастрофы. Две смерти, логичные объяснения которым всё ещё отсутствовали. И то, чем являлась Лайса Канц. Название этому явлению не было. Пока существовали только версии…
Ничего больше. Версии и то, что уже совсем никак не объяснялось.
Сумасшедшее притяжение тел, например. Означало ли оно то, что подобное тянулось к подобному? Или страсть была продолжением чего — то другого… чего — то нового, только — только зарождающегося в них?
Было ли это любовью?
Лайса так не считала.
— Какая любовь? Никакой любви, просто уж так сложилось, что деваться нам друг от друга некуда. Ребенок связал.
Дэннису эти размышления не нравились, но он стоически терпел все, скрипя зубами и периодически вымещая злость на плитках ванной, подчиненных, маргиналах на ставших теперь редкими выездах и прочих, попадавшихся ему под руку случайных мишенях.
— Я тебя не люблю, Тирон. И ты меня нет. Это природа. Притяжение, как вон… у зверей.
У зверей… Идиотка! Форменная идиотка! Нашла сравнение…
Не звери же они… Да, не вполне люди, уж так сложилось. Но и не звери же!
Сэттар разговоры эти не любил. И терпеть старался, и пресекать. Однако Великолепную Лайсу как — будто что — то раздирало изнутри. Может, сказывалась все таки беременность. А может и то, что осень уже крепкими шагами шла по городу, все чаще обрушивая на него не быстрые, веселые летние ливни, расцвеченные находящей радугой, а тяжелые, серые потоки холодной воды, неласковые и неукротимые, как ярость.
Ярость, особенно сдерживаемая, опасна. Не стоит совать пальцы в щитки высокого напряжения. Не стоит лить бензин в костер. Не стоит дергать хищника за усы.
И не стоит злить дремлющую некрепко иномирную тварь.
Щитки можно обесточить, а пострадавшему оказать первую помощь. Если успеешь. От костра можно отскочить на безопасное расстояние. Если успеешь. Хищник может…
Хищник может. Он все может. Ему ничего не запрещено, равно как и раскаленному, жестокому, бронированому иномирцу — захватчику.
Тяжелые, осенние, ранотемнеющие дни располагали к философии и тихому брюзжанию. К размышлениям о вечном и непоколебимом. Просто к жалобам и попыткам обратить на себя внимание, наконец…
Так случилось и в этот раз.
…Когда сэттар вернулся домой, Лайса открыла моментально. У него даже возникло ощущение того, что жена весь день стояла под дверью, ожидая момента, когда можно будет, заслышав на лестнице громоздкие шаги, распахнуть ее. Не дожидаясь ни звонка, ни стука, ни писка скользнувшей в узкий паз дверного зазора карты — ключа.
Открыв сразу, посмотрела на вошедшего мужа минут пять и, резко развернувшись, ушла в кухню.
Он вошел следом, уже закипая. Раздражение бурлило, выбиваясь мутными струйками, как пар из старого, латаного котла, вот — вот грозящего взорваться.
— Лайса, что такое?
— Ничего. — отрезала жена, швыряя ложку на стол.
И тут же взорвалась первой, полив мужа потоком сбивчивых фраз:
— Я никогда не была против временных отношений, Тирон. Мне это выгодно, тебе это необходимо. Зачем уж не знаю, но необходимо. А так, нас ничего и не связывает! Ничего! Жениться ты предложил сам. Я не просила! И на ребенка ты тоже сам согласился, может подумал, что я его стану вешать на тебя?! Так мог бы и узнать, в конце концов… Побоялся, что стану с тебя деньги тянуть? Так не… стала бы!
— Что ты несешь? — рявкнул, не выдержав — К чему ты это мелешь?
Девушка громко фыркнула и отвернулась к окну.
— К тому, падла! — крикнула она, шлепнув ладонями по опасно звякнувшему стеклу — К тому, что я совершенно не нанималась слушать по рации откровения твоих всяких бывших шлюх, понял?! Коли уж ты трахаешь кого — то помимо меня, твоё дело! Но потрудись это хотя бы скрывать! И знаешь, что… Провались ты, если я тоже не раздвину ноги где — нибудь на стороне!
Совладав с собой, он подошел сзади. Положа руки на предплечья жены, с неудовольствием заметил, как она вздрогнула. Это движение было обьяснимо — ладони Тирона сильно нагрелись, особенно правая, закрытая нейрокожанной перчаткой… Новая технология, новая нейрокожа, задерживающая излучение не на семьдесят, а на девяносто три процента. Более мягкая, более гладкая, более…