…он подумал о другом.
Ей противно. Ей все это время было противно. Ну да, точно. Лайсе Канц также, как и всем, противны его прикосновения. Как и Риане. И остальным тоже.
Просто Лайса посдержанней, порасчетливей. И ей есть, что терять.
— Так значит, Лайса… — горячие пальцы сдавили плечи девушки, как клещи — Как хочешь. Я пытался быть человеком. Прости. У меня не вышло.
Резко развернув жену к себе, придавил к узкому подоконнику.
— Тирон, подожди… Я объясню!
И вот тут она испугалась.
Тогда, в ванной не было страха от того, что она увидела.
Что — то такое она и представляла… Две формы, мутации… а иногда бывает и три, говорят… и больше…. как тогда в Черном Секторе… нет, лучше не вспоминать, не вспоминать, не вспоминаааааать…
НЕ ВСПОМИНААААААТЬ!!! ЗАПРЕЩЕНО!!! Это запрещено.
Тварь, которая оказалась сейчас здесь, перед ней, лишь только внешне напоминала человека.
Одежда, состоящая в основном из пластика и синтетики, стекла на пол, превратившись в неряшливые, быстро застывающие лужи, резко пахнущие медициной и горячей пластмассой. Кожа стремительно заменялась пластинами багрового окраса, звонко щелкающими и аккуратно заходящими одна на другую. Глаза горели. Ногти пальцев, сдавивших руки, заменили темные когти. Прошлого сэттара напоминали только половина лица и коротко стриженные волосы, и даже эти слабые признаки Тварь стремилась скорее похоронить. Сожрать.
— Лайса… — странное тихое шипение ударило в уши, правый висок девушки разломила точечная боль — Ссссобственность… Моя ссссобсссственность…
Она попыталась вырваться, угол подоконника резко вошел в спину, боль вернула разум. И желание драться. За свое, за то, что ей принадлежало.
Пока.
Невероятным образом выпростав одну из рук, нащупала пальцами на подоконнике десертный нож, которым недавно чистила фрукты.
Крепко сжала в руке.
— Иди! Нахер! — тонкое лезвие плоско вошло в шею, попав между неоформившихся еще багровых пластин — Пошел вон! Я! Сказала!
Нервные, женские пальцы с остро заточенными длинными фиолетовыми ногтями крепко обхватили сверкающую ручку ножа. Рывок — и лезвие опасно изогнулось, поворачиваясь и готовясь сломаться.
Струйка рубиновой густой крови текла вниз тонкой лентой, огибая запястье и спускаясь к локтю.
В кухне терпко и одуряюще сладко пахло ягодами…
_____________________________________________________________________________
Глава 31
Пару дней супруги не разговаривали. Не потому, что злились на друг друга или "выдерживали паузу".
Скорее, не в силах пока отойти от шока, не могли подобрать слова, не знали, с чего начать разговор.
За всё это время они перебросились парой фраз, вроде: "На улице опять дождь.", "Кофе горчит, подлей сиропа, пожалуйста!" и прочие: "спасибо", "нет" и "да".
Лайса старалась не встречаться с мужем даже взглядом, он старался не встречаться взглядом с ней… думая, что…
"Ей противно… даже спит отдельно."
"Ему мерзко даже смотреть на меня, ну понятно. Ушла в другую комнату, а он даже и не позвал. Нет, понятно… зачем? Вот ведь дура! Надо было смолчать и разобраться с этой Рианой самой. Начистить ей рожу, а ему не говорить! Дура какая…"
Рана Тирона оказалась неглубокой — что мог сделать Чудовищу фруктовый нож из дешевого металла? Ткани сошлись быстро, сразу после возвращения в человеческую форму, через сутки о происшествии напоминала только лёгкая краснота на коже.
— Шея не болит, Тирон? Может, к врачу всё же…
— Нет, не беспокойся, Лайса. Это не серьезней, чем уколоть палец иглой. Не переживай, ничего страшного не произошло. Не расстраивайся, слышишь? Нельзя тебе…
Он говорил необычно тихо, явно сдерживаясь и тщательно подбирая слова — и Лайса, зажав рыдания в кулаке, пулей вылетела из кухни и, вбежав в комнату, закрылась там.
Эти фразы, тон… Это было… так… ТАК.
Тяжело ступая, Дэннис подошел к двери, занес руку, чтобы постучать. Но тут же отступил, тряхул пальцами. Неловко усмехнулся. Сейчас он вдруг почувствовал себя так, словно оказался без штанов на городской площади в праздник: вроде и ничего ужасного, а смерть как стыдно!
Через некоторое время девушка услышала писк датчика закрываемой входной двери.