Она провела меня по второй лестнице, затем по длинному коридору с полированным темным полом. С одной стороны коридора располагались высокие арочные окна, из которых открывался красивый вид на переднюю часть имения. В пространстве между окнами виднелись деревья из белого мрамора с ветвями, тянущимися вверх и образующими структурную арку. Листья располагались по скругленному потолку коридора, создавая своеобразный свод. Я не особо разбиралась в деревьях, но могла с уверенностью сказать, что все они отличались друг от друга. У одних были тонкие закругленные листики, у других – острые, больше моей ладони и с зубчатым краем.
С другой стороны коридора тянулся длинный ряд дверей, обрамленных искусно вырезанными лозами и зеленью. Между ними висели светильники из розового золота, только в них были не газовые лампы, а свечи, весело мерцавшие в ожидании ночи.
– Вот мы и пришли, – объявила Дофина, остановившись у последней двери.
«Глициния», – отметила я про себя, проводя пальцами по рельефу, которым был украшен дверной проем. Ветви, усыпанные цветами, вились по стене, словно скрывая вход в тайный сад.
– Прекрасно. Это мои любимые апартаменты в усадьбе, – призналась Дофина, распахивая дверь. – Проходите, сейчас все увидите.
Лакеи уже успели побывать здесь. Мои вещи лежали посреди гостиной маленькой унылой кучкой, совсем не соответствующей роскоши покоев. Я заметила на письменном столе деревянный ящик и явственно ощутила гнев Камиллы, с которым она, вероятно, собирала эту посылку. Я отвела взгляд, будто надеялась, что ящик исчезнет, если я не буду на него смотреть.
Окна были широко распахнуты. Легкие полупрозрачные занавески колыхались от ночного ветерка, открывая вид на балкон с террасой, уже залитой лунным светом. Стенам был придан идеальный оттенок зеленого: еще на пару тонов темнее – и комната стала бы похожа на мрачную, лишенную жизни усыпальницу. А этот цвет напомнил мне наш бархатистый и яркий зимний сад в Хаймуре. Я даже как будто почувствовала запах хлорофилла.
Широкие двустворчатые двери вели в спальню, одну из стен которой полностью занимала массивная кровать с балдахином. Мебель была обита бархатом темно-розовых, зеленых и приглушенно-фиолетовых тонов. Стены – угрюмого угольного и сливового, как чернила, оттенков. Вазы с пионами – размером с мой кулак, вот-вот готовыми распуститься во всей красе, – были расставлены по всей комнате с художественной точностью. Более пленительной палитры я и представить себе не могла.
– Там ваша ванная комната, – сказала Дофина, указывая на очередную дверь. – Шкафы для одежды. Письменный стол должен быть полностью укомплектован бумагой и чернилами, но, если чего-то не хватает, можете просто позвонить в колокольчик.
С кремового потолка, украшенного ажурным узором, рядом с кроватью спускался длинный шнур с кистями. По обе стороны стояли небольшие столики со свечами насыщенного розового оттенка. Они благоухали и наполняли воздух тяжелым, незнакомым мне ароматом.
– Теперь я понимаю, почему это ваше любимое место, – сказала я и закружилась от восторга: пусть лишь на время, но все это будет моим!
Она просияла.
– Иногда я прихожу сюда по ночам и хожу по комнатам – любуюсь. Это первый интерьер, который я придумала сама, и… это такое приятное чувство удовлетворения, правда? Когда создаешь прекрасное из ничего. Когда можешь посмотреть и сказать: «Да, это мое. Моя работа». – Взгляд Дофины скользил по деталям, и она буквально светилась от удовольствия. Наконец она снова посмотрела на меня и сказала: – Думаю, вы чувствуете нечто похожее, глядя на свои картины.
Я кивнула.
– Конечно, я не собираюсь делать этого, пока вы здесь, – добавила Дофина, и ее заливистый смех прозвучал слишком звонко в этом темном цветочном интерьере. – Прокрадываться в вашу гостиную, пока вы спите, чтобы просто полюбоваться лепниной.
Я запрокинула голову и обратила внимание, что лепестки выглядят совсем как настоящие.
– Лепнина и правда великолепная, – согласилась я, но внезапно ощутила перемену в настроении: по-видимому, мы одновременно осознали, что слишком мало знаем друг о друге и вряд ли сможем продолжать даже ни к чему не обязывающую светскую беседу.
– Итак, – начала Дофина. – Ужин подается в восемь. Я отправлю одного из лакеев, чтобы вас проводили в зал. – Она бросила взгляд на полку над камином и прищурилась, чтобы разглядеть цифры на маленьких латунных часах. – Вам будет достаточно сорока минут, чтобы перевести дух?