Рен расхаживала взад-вперед, когда в дверь тихо постучались. Девушка резко обернулась. Она уже знала, кто это.
– Я могу все объяснить, – сказала девушка, примирительно подняв руки, когда отец вошел в комнату.
Рен еще никогда не видела его таким мрачным, искры в его глазах погасли.
– Я же говорил тебе быть осторожной!
Несмотря на страх, Рен от возмущения открыла рот.
– Ты также сказал пройти испытание эффектно!
– Вот именно, пройти эффектно, а не эффектно провалиться.
Рен захлопнула рот.
Отец оглядел маленькую комнату и не стал комментировать беспорядок, который она устроила, – разбросанную повсюду одежду и открытые, но все еще несобранные сумки.
– Ты впервые позволила Фелл взять верх, и это во время самого важного испытания в твоей жизни?
Рен сглотнула:
– Она обманула меня. Там была яма, которая на самом деле оказалась пещерой. Они просто оставили меня там. Я… – Она замолчала. По правде говоря, то, что она едва выжила, теперь казалось не таким уж важным.
– На испытании в Костяном лесу всегда случались ловушки и уловки. – Отец выпрямился, критически оглядывая ее. – Учитывая всю ту ерунду, которую ты обычно вытворяешь, я думал, что ты легко справишься с подобными глупостями.
– Глупостями? – пролепетала Рен. – Я упала в братскую могилу глубиной пятнадцать футов. Она была заполнена по меньшей мере десятью призраками третьего уровня! Я единственная ученица, которая могла бы выбраться оттуда живой… и мне это едва удалось.
На отца ее слова не произвели особого впечатления.
– Ты больше не ученица.
Рен охватило чувство разочарования и бессилия.
– Пожалуйста, отец. Поговори с ней. Ты…
– Слишком поздно, Рен, – просто ответил он. – Я же говорил, что леди Светлана только и искала повод выставить тебя вон. У твоей бабушки ты никогда не была в любимчиках.
Резкость, с которой были произнесены эти слова, ранила сильнее, чем следовало бы. Она ведь и так об этом знала, но все же несправедливость происходящего угнетала ее.
В конце концов, Рен не была виновата в том, при каких обстоятельствах она родилась. Она была зачата во время Железного восстания.
Похоже, отец весело провел время с одной из сослуживец, пока защищал Пограничную стену. Так что Рен родилась, когда война подходила к концу. Ее мать умерла при родах, и Вэнс вернулся в Мэрроу-Холл с ребенком на руках. Это могло бы и не вызвать гнев бабушки… если бы в то время ее отец не был бы помолвлен с дочерью короля.
Последовавший за этим скандал привел к поспешному и неприятному разрыву помолвки. Отцу или, как подозревала Рен, ее бабушке пришлось проститься с планами на престол. Любое действие леди Светланы Грейвен было направлено на поддержание славы и престижа Дома Костей. Существование Рен грозило все разрушить. Служило постоянным напоминанием об этом. Вэнс разочаровал свою мать – во-первых, потому что вернулся домой без Локка, наследника их Дома и ее очевидного любимца, а во-вторых, потому что завел роман, в результате которого стал отцом внебрачного ребенка.
Неудивительно, что отец редко рассказывал Рен о своей службе на Пограничной стене или о чем-либо, связанном с ее матерью. Неудивительно, что он хотел, чтобы сегодня вечером она справилась как можно лучше.
А все закончилось изгнанием.
Рен скрестила руки на груди, раздраженно выпятив подбородок.
– Ты – наследник нашего Дома. Однажды ты станешь его главой. У тебя определенно должно быть право голоса.
– Ты же знаешь, что все не так просто, – сказал он, отводя взгляд. – Я несу ответственность перед всем Домом Костей, а не только перед тобой. Так что не могу нарушать правила всякий раз, когда мне это выгодно.
Рен одарила его взглядом, который ясно говорил: «Очевидно, можешь и уже так делал – я тому живое доказательство».
– И посмотри, куда меня это привело, – тихо сказал он, правильно истолковав выражение ее лица. – Живу в тени мертвеца, не имея права вступиться за собственную дочь.
Рен захлестнуло отчаяние. Ей казалось, что их разговор окончен, но она старательно искала способ его продлить.
– Я нашла свежее тело, – выпалила она.