И, конечно, возрастала вероятность провала.
Такое случалось нечасто, но все же случалось. Только в прошлом году жнец и валькирия заблудились и не справились с заданием. А это означало еще один год учебы в Мэрроу-Холле до следующей попытки пройти испытание.
Вообще Рен любила хаотичный подход: пронестись по лесу на максимальной скорости, выбирая цели на ходу. Ей не нравилось убегать от драки, но если призрак окажется слишком нестабильным, они смогут оставить его и двигаться дальше. Слишком слабый призрак, скорее всего, и вовсе не стоил времени и усилий.
– Будем разбираться с теми, что попадутся на пути? – предложила Рен, когда Соня с неуверенным выражением лица прикусила губу. – При этом избегая единиц и пятерок? – Она выдавила из себя улыбку.
В Костяном лесу пятерок не водилось. Более того, они даже не должны были существовать. Только на востоке, на Одержимых землях, что раскинулись за Пограничной стеной, кости нежити ходили вместе со своими призраками. Все из-за Пролома. Если копнуть достаточно глубоко, как это сделали кузнецы, можно обнаружить всевозможные сюрпризы… как, например, сотни погребенных трупов, наполненных темной силой и осчастливленных долгожданным освобождением.
Эти ходячие мертвецы, или ревенанты, были делом рук древних некромантов – давно вымершего ордена. Все избегали их из-за того, что они использовали свою магию, чтобы контролировать нежить. Даже Рен, которая ничего не любила так, как хорошую драку с призраком, при мысли о них пробивала дрожь. К счастью, еще столетия назад цивилизация некромантов пала жертвой какого-то катаклизма, и любой, кто обладал их способностями, ушел в небытие. К сожалению, как раз перед рождением Рен раскопки кузнецов вернули затерянный мир, как и неживые творения некромантов. Именно из-за Пролома костоломам пришлось разработать шкалу нежити.
Пусть идея о пятерках в Костяном лесу и вызвала у Рен улыбку, но сегодня вечером у нее не было желания с ними встречаться.
Взгляд Сони скользнул через плечо валькирии – в направлении Инары и Этена, – и она кивнула.
– Конечно. Как скажешь. Разберемся с теми, что попадутся на пути.
Как и ученики-валькирии, жнецы одевались в черное, но в то время как наряд Рен состоял из облегающей кожи и толстых слоев подкладки, жнецы облачались в длинные широкие одежды, которые волочились по снегу. Немного драматично, если честно. При себе они носили только серп – изогнутое ручное лезвие, используемое для окончательного надреза. Каждая кость в теле содержала сложную паутину духовных нитей – швов, связывающих призрака с костью, соединений, удерживающих их вместе, или трещин, которые могли отделить их друг от друга. Задачей жнеца было отыскать эти духовные нити и разорвать их, тем самым высвобождая дух.
– Держись позади меня, – посоветовала Рен, убирая Гибель призраков в ножны и вытаскивая один из парных костяных мечей, висевших у нее за спиной. Он давал больший охват и лучше подходил для выполнения поставленной задачи.
По мере того как Рен и Соня пробирались сквозь деревья, звуки остальных участников стихли. Их место заняла напряженная тишина. Не настоящая, а тяжелое, тяготившее молчание нежити.
Рен повсюду ощущала кости – жужжание, словно ток, пробегающее по ее коже, – и улавливала каждое движение, ожидая, наблюдая…
Когда согнутая рука – нет, руки – скрученные и сросшиеся вместе с тремя или четырьмя локтями, опасно наклонились над их тропой, Рен подняла свой меч, чтобы остановить их.
Она осторожно подошла к чудовищному дереву, но при ближайшем рассмотрении обнаружила, что в его костях больше не осталось нежити. Они давным-давно были обработаны творческим и слегка потревоженным костоломом. Преобразования костей, все еще привязанных к призраку, выполненные на нежити или даже – Рен вздрогнула – живых, были невозможны.
– Только не говори мне, что тебя напугала кучка лишних локтей, – крикнула Инара, которая оказалась ближе, чем Рен предполагала, и наблюдала за ними из-за деревьев.
Рен натянуто улыбнулась и молниеносным движением обеих рук опустила меч, одним махом перерубив дерево с множеством локтей. Ее лезвие, изготовленное из того же материала, что и дерево, было заточено и закалено тщательным прикосновением мастера. Так что ее меч был почти таким же прочным, как сталь.
Землю у ее ног усеяли осколки костей. Смешиваясь со свежим снегом, они образовывали бледную лесную подстилку, которая хрустела при каждом шаге.
Облако костяной пыли осело на идеально черную мантию Сони.
– Упс, – с притворным беспокойством пробормотала Рен, протягивая руку, чтобы отряхнуть ее.