— Что у вас стряслось на этот раз?
Слово взяла миссис Халлоран. Правда, она была в таком состоянии, что я удивлялась, как полицейские вообще могли понять, о чем идет речь. У них был откровенно скучающий вид.
— Миссис Гэр скоро объявится! Возможно, она просто опоздала на поезд и не захотела возвращаться, так как у нее все уже было собрано и готово к поездке. Вероятно, она поехала куда-нибудь в другое место.
Мистер Грант скромно взглянул на служащих и сказал:
— Я живу в этом доме четыре года, и до сих пор ни разу миссис Гэр не покидала дом на ночь!
— Значит, она покончила с этой своей привычкой! В конце концов она ведь сказала, что хочет ехать в Чикаго, не так ли? Ее билет оказался недействительным, так как она опоздала на свой поезд. Тогда она, вероятно, взяла другой и поехала в какой-нибудь другой город.
— Не могу себе этого представить, — возразила мисс Санд. — Для этого она слишком скупа!
— Ну ладно, это все предположения! Где же тогда она, черт побери, может быть? — пробурчал Джерри.— Ни в одну больницу ее, во всяком случае, не доставляли. В моргах ее тоже нет. И в тюрьме ее нет!
— Может быть, на нее в самом деле кто-то наехал, и водитель забрал ее к себе домой…— проговорил Кистлер.
— Мы выясним, — пообещал Джерри и собрался нас покинуть.
— Одну минуту, Джерри,— попросил Кистлер с задумчивым выражением на лице.— Обыскивать дом, вероятно, не имеет смысла. Это благодаря мисс Дакрес уже сделано. Но здесь имеется еще одно место, которое мы не осмотрели. Кухня в подвале.
— Ведь от нее исчез ключ! — заметила я. Мне была понятна идея Кистлера. — Возможно, она забыла там свой билет, вернулась, и у нее случился сердечный приступ или что-нибудь подобное. Может быть, она лежит там внизу… беспомощная… или вообще мертвая!
— А после этого она заперла дверь и спрятала ключ? — с ледяной иронией спросил Джерри.
— А вы действительно проверили, что эта дверь заперта? — поинтересовался Кистлер.
— Конечно. Во всяком случае, мне кажется…— Голос Джерри постепенно терял уверенность. — Можно посмотреть еще раз.
И снова девять человек двинулись вниз по подвальной лестнице — впереди полицейские, которые сначала включили наверху свет на лестнице.
Затхлый запах ощущался сильнее, чем когда-либо. Миссис Тевмен в последнее время, похоже, не очень усердно следила за чистотой. И ведь внизу жили домашние животные. Джерри взялся за ручку двери. Раздалось рычание собаки. Но дверь была заперта. Полицейские с торжествующими взглядами обратились к нам.
— Ну что? Теперь вы удовлетворены?
— Нет. Я абсолютно не удовлетворен, — заявил мистер Кистлер. Вид у него был решительный. — Нужно взломать дверь.
— Я не возражаю! — сердито буркнул Джерри.
Он, Ред и Уэллер начали бить в дверь, но она не поддавалась.
— Одну минуту, — крикнул мистер Кистлер, — здесь где-то есть топор, которым старуха колет дрова.
Мужчины начали искать и в конце концов нашли какой-то ящик с инструментами за корытом для стирки белья. Джерри тотчас же выбил филенку двери. Замок поддался, и дверь открылась. Оттуда тотчас же выскочили три кошки и, перескочив через наши ноги, помчались вверх по лестнице. Собака тоже выпрыгнула, на одно мгновение остановилась, оскалив зубы, и затем, заскулив, поползла мимо нас.
— Да это же чистейший зоопарк! — воскликнул Джерри. — И воняет точно так же!
Он открыл дверь немного пошире. В помещении было абсолютно темно. Луч его карманного фонаря обшарил стены и пол.
— Ничего не видно…— начал было Джерри. И внезапно умолк. Его голос осекся на середине фразы. — Боже милостивый! — хрипло прошептал он. — Оставайтесь снаружи, ради Бога, не входите сюда!
Трясущейся рукой он прикрыл свои глаза, словно не желая больше ничего видеть. Он отшатнулся назад, его лицо было оранжево-желтым — он задыхался. Одной рукой Джерри прикрыл дверь, повернулся, бросился к бойлеру, и его вырвало в ведро для золы. Ред выхватил фонарь из руки Джерри и кинулся к прикрытой двери. Кистлер и мистер Уэллер заглядывали через его плечо. Лица мужчин побелели. Мы в замешательстве уставились на них. Кажется, ни один из нас не мог постигнуть того, что случилось. Что-то сковало наши языки.
В конце концов я произнесла:
— Что там? Что произошло?
И тут миссис Халлоран начала кричать. Это были дикие короткие вопли. Я взяла ее за плечи, встряхнула и подвела к нижней ступени лестницы. Затем огляделась. Ред стоял позади своего товарища и стучал ему но спине. Миссис Уэллер и мисс Санд возвращались к лестнице. Мистер Грант и мистер Баффингэм переводили вопросительные взгляды с Кистлера на Уэллера и обратно.
— О Боже! — снова и снова шепотом повторял Уэллер.
Его жена тихо спросила:
— Так что же случилось, Джо?
— Эта старуха…— ответил он прерывающимся голосом.— О Боже, эта старуха…
— Она умерла? — спросила теперь и я.
— Да, — отвечал он.
Он подошел к миссис Халлоран и сел рядом с ней на ступеньку подвальной лестницы.
Джерри пришел в себя и со стоном прислонился к бойлеру.
— Тьфу, черт! В хорошенькое свинство я вляпался…— Он попытался слабо ухмыльнуться. Какое-то мгновение он стоял в нерешительности, затем взял себя в руки и сказал своему коллеге: — Ред, мы должны известить шефа.
Мистер Кистлер вернул Джерри карманный фонарь. Полицейский, пошатываясь, поднялся по лестнице, и вскоре мы услышали, как он говорит по телефону. Но что именно он говорил, мы не могли разобрать. Мы оставались там, где были, — безмолвные, беспомощные, словно марионетки. Когда Джерри вернулся к нам, он уже более или менее успокоился.
— Всем оставаться в доме. Поднимитесь, пожалуйста, наверх.
Вслед за полицейскими мы все поднялись по лестнице и собрались в моей комнате.
И опять мы стояли — каждый сам по себе, боясь поделиться с другими собственным ужасом. Кистлер застыл в одном из эркеров, уставясь в ночную тьму за окном. Я подошла к нему.
— Она убита… изуродована? — спросила я.
— Не знаю…— прошептал он.
— Но что же тогда вас всех так поразило?
— Видимо, она умерла уже давно, — сказал он, не глядя на меня. — Эти голодные кошки…
8.
Тут и я издала пронзительный крик. Впервые в жизни меня охватил ужас. Одно дело, когда читаешь о каких-то ужасных вещах, и совсем другое — когда они происходят в твоем собственном доме! Я не могла перестать кричать и пыталась выбросить из головы ту ужасную картину, которую мысленно представила себе. Лицо Кистлера с бешеной скоростью закружилось перед моими глазами. И я сразу почувствовала, как мое тело раскачивается взад-вперед. Кистлер подхватил меня, пододвинул стул. Я опустилась на него, не помню как. Все, на что я была способна, это вытереть лоб носовым платком. Прошло некоторое время, пока я смогла взять себя в руки. Я огляделась; мне хотелось определить, знают ли остальные то, что теперь знала я. Кроме мистера Уэллера и двух полицейских, никто, кажется, ни о чем не догадывался. Все смотрели на меня.
Первым заговорил мистер Грант.
— Так как вы, кажется, посвятили мисс Дакрес, не могли бы вы и нам открыть полную правду?
— Не знаю, почему именно на мою долю выпадает эта неприятная задача, — сказал Кистлер. — Но все же от факта не уйдешь: подготовьтесь к ужасному удару, миссис Халлоран. То, что мы видели, хуже, чем смерть, отвратительнее, чем убийство. Голодные животные не могли больше ждать, когда их накормят.
Несмотря на предупреждение Кистлера подготовиться, все восприняли это сообщение как жестокий удар. Голова мистера Баффингэма откинулась назад, словно его ударили по подбородку. Он стал огненно-красным. Мистер Грант, напротив, побелел как мел. Мисс Санд пошатнулась, у нее перехватило дыхание. Миссис Уэллер позеленела и без чувств упала на руки своему мужу. Вместе с Редом он усадил ее на стул.
Миссис Халлоран, кажется, сначала даже не осознала то, что только что услышала. Она озиралась непонимающим вопросительным взглядом. Но когда миссис Уэллер упала в обморок, дошло наконец и до нее. Она издала ужасный крик и рухнула на пол. Джерри и мистер Кистлер подняли ее и положили на мою тахту. Я, спотыкаясь, побрела в кухню, чтобы принести воды. Мужчины оставили на мое попечение потерявшую сознание миссис Халлоран, а мисс Санд, которая немного успокоилась, помогла мне. Едва миссис Халлоран пришла в себя, как перед домом уже появилась первая полицейская машина. Мы услышали вой сирен — сначала тихий, затем громче, и наконец он прекратился. Это повторялось несколько раз.