— Радиола в порядке, — прервал Керри. — Но кто ее сделал? Вот что я хотел бы знать!
— Подождите минутку. — Последовала пауза. — Этот экземпляр делала бригада мистера Ллойда. Мистер Ллойд — один из наших бригадиров.
— Я хочу поговорить с ним.
Ллойд тоже не сумел ничем помочь. После долгого раздумья он наконец вспомнил, что этот конкретный аппарат доставили на склад без серийного номера. И с большим опозданием.
— Но кто ее собирал?
— Понятия не имею. Впрочем, думаю, это можно легко узнать. Давайте, я проверю и перезвоню.
— Только обязательно позвоните, — сказал Керри и вернулся на занятия.
Лекция о Беде Достопочтенном была далеко не высшим достижением его профессиональной карьеры.
За ленчем он встретил Фицджеральда, тот приветствовал Керри с явным облегчением.
— Узнал что-нибудь о своем роботе? — спросил профессор психологии.
В пределах слышимости никого не было. Керри со вздохом уселся за столик и закурил.
— Ничегошеньки. — Он глубоко затянулся. — Я звонил в «Мидистерн».
— И что?
— Они ничего не знают. Сказали, что на радиоле не было серийного номера.
— Это может оказаться очень важным, — сказал Фицджеральд.
Керри рассказал ему о книге и о второй чашке кофе. Психолог задумался.
— Я как-то проводил над тобой психологические тесты. Выяснилось, что лишние стимуляторы тебе вредны, помнишь?
— Но при чем здесь детектив?
— Это, пожалуй, перебор, но я вполне понимаю, почему твой робот вел себя так, а не иначе. Правда, непонятно, откуда он знает, что тебе вредно, а что нет. — Фицджеральд чуть помолчал. — Он же не может быть разумен.
— Разумен? — Керри облизал губы. — Знаешь, я вовсе не уверен, что это обычная машина. Если только я не спятил.
— Ну, это вряд ли. Но, по твоим словам, робот находился в другой комнате. Откуда он мог знать, что ты собрался читать книгу?
— Может, он обладает рентгеновским зрением, сверхзоркостью или телепатией… Понятия не имею. А может, он вообще не хочет, чтобы я читал?
— А ты не так далек от истины, — буркнул Фицджеральд. — Ты знаком с теорией машин подобного типа?
— То есть роботов?
— Подчеркиваю: с теорией. Человеческий мозг, как известно, коллоидная система. Компактная, сложная, но медлительная. А теперь представь, что ты создал механизм с мультимиллионной радиоатомной управляющей системой, окруженной изоляцией. Что это такое, Керри? Мозг! Мозг, обладающий невообразимым числом нейронов, которые взаимодействуют со скоростью света. Теоретически радиоатомный мозг, о котором я говорил, способен к восприятию, идентификации, сравнению, реакции и действию в течение одной сотой, даже одной тысячной секунды.
— Но все это чисто теоретически.
— И я всегда так думал. Однако интересно, откуда взялась твоя радиола?
К ним подошел посыльный.
— Мистера Вестерфилда просят к телефону.
Извинившись, Керри вышел. Вернулся он, загадочно хмуря черные брови. Фицджеральд вопросительно посмотрел на него.
— Звонил некий Ллойд из «Мидистерна». Я говорил с ним о радиоле.
— И результат?
Керри покачал головой.
— Нулевой. Он не знает, кто собирал этот экземпляр.
— Но собирали-то радиолу у них?
— Да. Недели две назад. Только фамилии сборщика нигде нет. Ллойд, кажется, считает это весьма забавным — они всегда знают, кто какую радиолу собирает.
— Так значит…
— Значит, все напрасно. Я спросил его, как открыть ящик. Говорит, нет ничего проще: достаточно отвернуть винты на задней стенке.
— Но ведь там нет никаких винтов, — сказал Фицджеральд.
— Вот именно.
Они переглянулись. Первым заговорил Фицджеральд:
— Я бы отдал пятьдесят долларов, чтобы узнать, действительно ли этого робота сделали две недели назад.
— Почему?
— Радиоатомный мозг требует обучения. Даже такому простому делу, как прикуривание сигареты.
— Он видел, как я прикуривал.
— И подражал тебе. А мытье посуды? Гм… Вероятно, индукция. Если эту машинку обучали, она робот. Если же нет… — Фицджеральд замолчал.
— То кто?
— Не знаю. У нее столько же общего с роботом, как у нас с неандертальцем. Одно я знаю наверняка, Керри… Вряд ли кто-то из современных ученых может сконструировать нечто подобное.
— Ты сам себе противоречишь, — прервал его Керри. — Кто-то ведь сделал эту радиолу.
— Угу. Но когда? И кто? Вот вопросы, которые меня мучают.
— Через пять минут у меня лекция. Может, заглянешь сегодня вечерком?
— Не могу. Вечером я выступаю в городском холле. Но потом я тебе позвоню.