Принятое решение немного успокоило нервы, и Мелтон наконец провалился в сон.
На следующий вечер он вернулся пораньше и без колебаний вошел и дом.
Микаэла и Фил сидели в гостиной. Они обернулись на звук его шагов, но не произнесли ни слова.
— Есть квартира! — победно заявил Мелтон. — Можем собирать вещи. Ну что, довольны?
— Еще бы, — отозвалась Микаэла. — Можем выехать прямо завтра утром?
— Конечно. И Джек получит свой дом обратно.
Вспыхнул свет.
Мелтон бросил быстрый взгляд на лампу.
— Все то же, да? Ладно, нас это больше не касается. Хотите что-нибудь выпить? Как насчет коктейля, Микки? Сегодня я даже положу в него лед.
— Нет, спасибо.
— Хм-м-м… Фил?
— Нет. Не хочу.
— Как хотите. А я выпью.
Мелтон прошел в кухню, но, поколебавшись, отказался от льда и вернулся в гостиную со стаканом неразбавленного виски в руке.
— Где мы сегодня обедаем?
— Да что же это! — расстроенно воскликнула Микаэла. — Я снова забыла о еде.
— Думаю, нам лучше переехать завтра, — решил Мелтон. — Если не сегодня вечером. — Он сел. — Есть пока рановато, но мы можем скоротать время за стаканом-другим.
Мелтон посмотрел на часы. Они показывали 4:20.
Он посмотрел снова.
10:40.
Ничего не изменилось. Только небо за окном потемнело. И все. Микаэла и Фил сидели в тех же позах, и стакан с виски в руке Мелтона оставался нетронутым.
На секунду мелькнула нелепая мысль об амнезии. Но уже в следующий миг Мелтон пришел к выводу, что все гораздо проще: он задумался и позволил мыслям течь как им вздумается (он даже помнил, в какой момент это произошло) — вот время каким-то образом и пролетело до…
10:40.
И вновь, но теперь уже не столь внезапно его охватило ощущение полной дезориентации. Оно прошло и кануло в небытие.
Микаэла и Фил продолжали неподвижно сидеть.
Мелтон опять бросил взгляд на часы. И тут же почувствовал, как его разум поглощает свинцовая, давящая пустота. «Это похоже на зимнюю спячку, — подумалось ему, — серую, бесформенную, лишенную…»
8:12.
Небо стало голубым. Голубой же была и речка. Утренний свет сверкал на зеленых узорах листвы.
— Микки, — позвал Мелтон.
3:35.
Но Мелтон знал, что меняется отнюдь не время. Все дело было в доме.
Ночь.
9:20.
Зазвонил телефон. Мелтон протянул руку и поднял трубку.
— Алло.
Далекий голос доктора Фарра отчетливо слышался в застывшем безмолвии раскаленной комнаты. Микаэла и Фил походили на залитые ярким светом деревянные статуи.
— Нет-нет, — произнес в трубку Мелтон, — мы передумали. Мы не переезжаем.
И опустил трубку на рычаг.
«Да, спячка, — подумал он, — Процесс ускоряется. Ведь это дом, который построил Джек. Созданное им убежище. Возможно, каким-то разумным существам, устроенным иначе, чем мы, необходимо на определенный период впадать в спячку. И они создают роботов — невероятно простые механизмы, чтобы те заботились о них во время сна».
Машины, которые легко настраивать. Машины, которые способны адаптироваться к нуждам других организмов — людей, например.
И все же есть один нюанс. Спячка — состояние, естественное для Джека. Но не для Мелтона, Микаэлы и Фила. У них процесс будет проходить совсем по-другому. Ибо они принадлежат к другой расе, не похожей на расу Джека.
— Мы никогда не переедем, — тихо пробормотал Мелтон.
Часы показывали 1:03.
Стены дома чуть подрагивали. Механизм перезаряжался. В окна, странным образом преломляясь в совершенно чистых стеклах, лился лунный свет.
В доме, который построил Джек, застыли в неподвижности три фигуры.
Три человека, которые больше ничего не ждали.
Алый камень с Меркурия
1
Шум погони нарастал. Легкие Стива Вэйна разрывались, как от ударов ножом, когда он хватал ртом ледяной воздух. Серая тюремная роба совсем не защищала от зимнего ветра, а прохудившиеся ботинки уже промокли от снега и начали покрываться льдом.
Идти было тяжело. Не лучше ли отказаться от безумной затеи, остановиться и с поднятыми руками подождать, пока подбегут стражники и водворят его обратно — под защиту голых серых стен камеры. Но… Вэйн бросил взгляд на мрачное лицо человека, упорно трусящего рядом: уж если коротышка Тони Аполлон может продолжать бег, то такой здоровый детина, как он, Стив Вэйн, просто обязан стиснуть зубы и шагать дальше. Но где и чем закончится эта авантюра, с самого начала обреченная на провал… Только железная воля Тони Аполлона и сжигающее душу самого Вэйна чувство несправедливости не позволяли ему сдаться.