Вдруг он неуклюже метнулся к выходу, сжал сухими пальцами ладонь Вэйна и потянул его в магазин.
— Стив! Заходи немедленно. Тут все про тебя вынюхивают. Тебя никто не видел?
Вэйн усмехнулся, но позволил увлечь себя за обветшалые занавески — в комнатку, где жил дядя Тоби с приемным внуком. Он сел на колченогую кушетку и натянул шляпу на глаза: незачем пугать хозяев.
— Успокойтесь, дядя Тоби. Никакой опасности нет. Правда. Я… Полиция меня не тронет.
— Тебя освободили? Они поняли, что это была подстава?
— Нет… пока нет… — Вэйн на мгновение задумался, но тут же встрепенулся: — Послушайте, мне надо кое— что узнать. Паскаль по-прежнему требует мзду?
— Ага, — встрял мальчик. — А как же. Еще и поднял плату. Один из его амбалов влепил дяде Тоби затрещину, когда у нас не набралось достаточно денег. Мы всю кассу выгребли, а все равно мало.
Глаза старика бегали по лицу Вэйна.
— С тобой что-то произошло, Стив. — Он сдвинул брови. — В чем все-таки дело?
— Всё в порядке. Когда придет сборщик?
— Сегодня! — взорвался подросток. — Я в этого гада нож всажу!..
— Микки! — оборвал его дядя Тоби. — Ты хочешь тоже стать бандитом? Прекрати немедленно!
— Так, понятно. Я подожду здесь, — решительно заявил Вэйн. — Мне нужно кое-что узнать от шестерки Паскаля. Только, пожалуйста, заплатите ему, как обычно.
Губы дяди Тоби задрожали.
— У меня нет денег, Стив. Мне не хватает пяти долларов. Я пытался их одолжить, но все соседи в таком же положении.
— Ладно, не переживайте. Все хорошо…
Вэйн замолчал, услышав рев машины на улице, и едва заметно ухмыльнулся. Он все еще обладал странной властью. Молодой адвокат поднялся и положил руку на сутулое плечо старика.
— Не волнуйтесь, дядя Тоби, — шепнул он, поднимаясь, и коснулся плеча старика. — Помните, когда в детстве я заглядывал в магазин, вы каждый раз угощали меня конфеткой? Помните почему?
Старик кивнул.
— Конечно помню, Стив. Как-то раз ты стащил из коробки мятный леденец, и я это увидел. Больше такого не повторялось.
— Да нет, я не о том. Вы тогда сказали, что желаемое можно получить как по-хорошему, так и по-плохому. А раз так, зачем поступать плохо? Вы сказали, что если я хочу леденец, то вы мне его дадите. Я вам за них уже столько задолжал, дядя Тоби… Я часто вспоминал ваши слова. И…
В дверь позвонили. Микки выглянул из-за занавески и побледнел.
— Это Стоум. Дядюшка Тоби, не выходите. Я сам…
Старик улыбнулся, ласково покачал головой и вышел в магазин. Микки побежал следом. Вэйн, слегка раздвинув занавески, наблюдал.
Дядя Тоби подошел к небритому верзиле, похожему на боксера. Подтверждением его участия в жесточайших боях на ринге могли служить и порванные уши. Из ворота торчала красная бычья шея. Черные, глубоко запавшие глазки оглядывали старика-бакалейщика.
Стоум положил руку ладонью вверх на прилавок. Потом поднял ее и резко ударил по дереву.
— Ничем не могу помочь, — грубо заявил он. — Мне нужны бабки. Сейчас.
— Я отдам тебе все, что есть. А на следующей неделе выплачу долг.
Стоум промолчал, но не сдвинулся с места. Микки стоял у прилавка, не сводя взгляда с громилы. На бледной от ярости коже четко выделялись веснушки.
Старик медленно положил все засаленные купюры и монетки на мясистую ладонь. Стоум, не глядя, бросил деньги в карман.
— А теперь, чтобы ты не забыл вернуть деньги в следующий раз…
Огромная нога толкнула стенд с конфетами, и тот с грохотом рухнул. Леденцы разлетелись по полу.
Бандит направился к другому стенду, дядя Тоби кинулся следом. Узловатые старческие пальцы вцепились в мускулистую руку. Стоум презрительно ухмыльнулся и ударом кулака сбил бакалейщика с ног.
Вэйн следил за происходящим из своего укрытия и чувствовал, как внутри его вскипает гнев. Но не успел он пошевелиться, как вперед выскочил Микки и вонзил крепкий кулачок в живот Стоума. Головорез усмехнулся и приподнял Микки за рубашку.
— Не серди меня, щенок. А то я откручу тебе уши…
Вэйн вскинул руку. Шляпа слетела с его головы, и Звездный самоцвет засиял неземным кроваво-красным светом.
Губы адвоката беззвучно шевельнулись — и Стоум беспомощно застыл, так и выпустив Микки…
— Не шевелись, Стоум, — чуть слышно прошептал Вэйн. — Ты не можешь пошевелить даже пальцем. Просто стой, как стоишь…
Бандит вытаращил глаза и уставился на Микки. Его лицо скривилось от изумления. Мальчик извернулся и пустил в дело кулачки, ставшие быстрыми и сильными от переполнявшего его гнева. Костяшки согнутых пальцев вновь и вновь вонзались в лицо бандита. Они расплющили мясистый нос, разбили губы, оставили черные синяки вокруг глаз и красные разводы на щеках…