Он покачал головой поверх своих бумаг, положил их на стол, снова пожал плечами и нажал на кнопку. Из стола тут же выскочили два стаканчика кофе.
— Это правильно, — одобрил Карл и принялся стаскивать крышечку зубами — меня всегда раздражала эта негигиеничность. — Я тут ломаю голову над одной проблемой. Главный гидроакустик. Он действительно необходим клану.
Я открыл кофе одной рукой, а другой потянулся за его бумагой.
— Кто-то из «Корпорации пропитания» наслал на него заклятие, да?
— Точно. И знаешь… Это Мамм. Он умен и становится все умнее.
Я знал его. Мамм был новым Черным президентом «Корпорации пропитания». Он был молод, обладал недюжинным умом и намеревался в скорейшие сроки обрести репутацию.
— Никак не могу определить, что же с ним такое, — грустно произнес Торнвальд. — Я думал, что в организм проникло постороннее тело, но флюороскоп этого не подтвердил. А парень-то думает, что умирает.
— Заклятие пневмонии?
— Вероятно, но…
— При воспалении легких любой почувствует себя несчастным. А ты не думал, что твой пациент страдает не от магии, а от бактерий?
Торнвальд непонимающе заморгал.
— Э-э, минутку, Ллойд. Конечно, от бактерий. Естественно, при заклятии-то пневмонии. Но кто насылает бактерии? Кто закладывает в них столько магии, что-бы они поглощали ману моего пациента? Говорю тебе, Мамм может сделать бактерии более опасными, чем любой Черный президент на моей памяти. Я использовал пять разных благословений на ауреомицине, но так и не смог одолеть магию Мамма.
— Может, твой пациент — маловер.
— Что ты, Ллойд. — Он опять нацепил серьезное выражение.
— Брось, Карл. Ты же знаешь, скептики порой встречаются.
— Да, наверное. Бедняги. Я рад, что никогда их не видел. Иногда я пытаюсь представить, как бы я выкручивался, если б встретился с неверующим…
Я тоже никогда не встречал таких людей (сам я не в счет), но одарил коллегу сведущей улыбкой и произнес:
— А я знаю одного. Он тоже умен. У некоторых скептиков есть своя сила, Карл. Ты никогда не думал, что скептик может излечить человека, даже если твоя магия бессильна?
Он был поражен. Его розовое лицо побледнело.
— Остерегись, Ллойд. Это почти богохульство.
— Я просто говорю то, что есть.
— Если ты видел маловера, сам знаешь, что в таких случаях надлежит делать, — чопорно заявил он. — Что до спасения пациента ценой его души, я лучше позволю ему умереть в благодати. Так же как и ты, Ллойд.
— Даже если речь идет о ценном сотруднике? Которого корпорация не может лишиться?
— Именно так, Ллойд.
— Даже если Мамм победит и наша репутация пошатнется?
— Ллойд, когда ты в таком настроении, ты ставишь меня в тупик. — Торнвальд посмотрел на тотем Орла, и губы его шевельнулись.
Я вздохнул и поднялся, допивая кофе.
— Брось, Карл. Я пошутил.
— Надеюсь, — сухо ответил он. — Я-то тебя понимаю, но другие могут и не понять. Если ты и правду знаком с убежденным скептиком, то обязан доложить о нем. Ради его же блага.
— Я же сказал, что пошутил. Прости, Карл. У меня тоже сейчас не все ладится.
— Какие-то проблемы? Я могу помочь?
Я наблюдал за ним. Торнвальд и правда побледнел при мысли о богохульстве. Похоже, он не притворялся — так притворяться невозможно. Я глубоко вздохнул и бросился головой в омут:
— Да ничего такого. Сегодня я получил заказ на кражу души, неприятная работа, только и всего.
Карл наградил меня одним из своих пронзительных взглядов — и показал, что действительно по праву занимает должность Белого президента, хоть я порой и склонен был его недооценивать.
— Халиайа? — спросил он.
Меня аж передернуло. Он просто невероятно догадлив. Но я уже не мог отступить, ведь другого шанса может не представиться еще много месяцев.
— Именно. Халиайа.
Некоторое время Торнвальд изучал свои руки, потом снова поднял глаза. Его тонкие губы были плотно сжаты.
— Я понимаю, каково тебе, Ллойд. Пойдут пересуды. Но тебе придется пройти через это. Ты знаешь свой долг. А так как мы с тобой знаем правду, то сплетни для нас не имеют никакого значения.
Я, Черный президент, ответил ему, Белому, решительным взглядом: мир может лететь в тартарары, но долг должен быть исполнен.
— Ты прав, Карл. Абсолютно прав.
— Я знаю. А теперь успокойся и передавай документы с чистой совестью. Быть президентом не всегда легко.
Я подумал: «Нет ничего легче, Карл», но вслух сказал:
— Хорошо, раз ты мне советуешь, так и сделаю. Вот прямо сейчас и передам.
Я вернулся по мосту, чувствуя возбуждение и легкий испуг. Я подправил заявление Рэбба, занес Джейка Халиайю над щелью, отпустил и проследил, как он полетел по черной пустоте в бесконечность.