Доктор Расп нацарапал пару слов на своем левом надкрылье.
— А на скольких ногах, по-вашему, следует ходить? — спросил он.
— Вот и я этого не знаю, — откликнулся Хутен. — И пытаюсь вспомнить это всякий раз, когда просыпаюсь, но, похоже, в этом сне у меня запущенная амнезия. Я постоянно ломаю голову над этим вопросом, и все без толку. Легче приплеятить к Вункери кватт. Полный идиотизм.
— Так что именно вас беспокоит, мистер Хутен?
— Ну, во-первых, это мое абсурдное тело. Кости не там, где должны быть. — Фасеточные глаза Хутена испуганно замерцали. — Я уже говорил это? В смысле, минуту назад? Мне что-то такое припоминается.
— Нет, не говорили. А что вам припоминается?
Хутен раздраженно поскреб живот задней ногой, издав резкий скрежет.
— Забыл, — сказал он.
— Я хотел бы предложить вам один маленький тест, — сказал доктор Расп. — Я телепатирую вам некий образ, а вы расскажете мне, какие мысли он у вас порождает. Готовы?
— Вроде бы да.
Образ напоминал какую-то изогнутую туманность. Хутен задумался.
— Это мое сознание, — заявил он в конце концов. — Или злобный скруч… ну, тот вид, знаете, что живет на Антиподах… но нет, скорее всего, это не скруч. Абсолютно точно не скруч. Это мое сознание, потому что там, в самой середине, плавает психиатр.
— Психиатр? — удивился доктор Расп.
— Который лечит мое сознание, — неуверенно попытался объяснить Хутен. — Он живет в мире бодрствования, там же, где пребывает мое сознание. А мы с вами, доктор Расп, находимся в моем подсознании, то есть здесь и сейчас. И этот другой доктор лечит нас обоих.
— Никакого другого доктора не существует! — вырвалось у доктора Распа. Однако он тут же справился с собой и продолжил уже спокойным, профессиональным тоном. — Но расскажите мне о нем поподробнее, мистер Хутен. Как он выглядит, этот психиатр? Кто он такой?
— Его зовут Тартюф, — тут же ответил Хутен. Доктор Расп постарался ничем не выдать своего изумления. — Нет, Тартан. Нет, Скотт. Да, именно так. Живущего в моем сознании психиатра зовут доктор Скотт. И я назначен к нему на прием завтра в два часа пополудни. Когда проснусь.
Тимоти Хутен смотрел в окно на Эмпайр-стэйт-билдинг. Начался тест на словесные ассоциации.
— Дом, — сказал доктор Скотт.
— Эстивировать, — откликнулся Хутен.
— Секс.
— Яйца.
— Мать.
— Личинка.
— Психиатр.
— Паразит, — ответил Хутен.
После некоторой паузы доктор Скотт продолжил:
— Личинка.
— Красота неизбывности, — выпалил Хутен. — Струится.
— Паразит, — предложил доктор Скотт.
— Бодрствование.
— Неизбывность.
— Брачный полет, — мечтательно промолвил Хутен.
Доктор Скотт сделал очередную пометку.
— Паразит.
— Прием. Два часа пополудни. Доктор Расп.
— Этот человек, который говорит разные слова, — телепатировал доктор Расп. — Он то и дело всплывает в вашем сознании. Что это означает?
— Не имею ни малейшего представления, — ответил Хутен, глядя сквозь небесную щель на Кватт-Вункери.
— Но что заставляет вас думать о нем?
— Необходимость проснуться.
Доктор Расп потер правую мандибулу.
— Хочу поставить небольшой эксперимент, — заявил он. — Вы приходите сюда на протяжении вот уже почти двенадцати всполохов, а мы все еще не преодолели блок в вашем сознании. Почему вы сопротивляетесь?
— Что я могу поделать, если все это происходит во сне?
— Вот-вот. С помощью такого отношения вы пытаетесь уклониться от ответственности?
— Ни в коем разе, — с достоинством откликнулся Хутен. — Я готов нести ответственность за свои поступки — когда я бодрствую, разумеется. Но сейчас я не бодрствую. Вы нереальны. Я тоже нереален, и это мое нелепое тело нереально. А уж этот Кватт-Вункери…
— Эксперимент, который я хочу предложить, — прервал его доктор Расп, — касается квазиэстивации. Знаете, что это такое?
— Конечно, — мгновенно ответил Хутен. — Гипноз.
— Не знаю такого слова, — удивился доктор Расп. — Гип… как?
— Гипноз, иначе говоря — квазиэстивация. Сознание отключается, и на освободившееся место заступает подсознание.
Какова бы ни была реакция доктора Распа, он ничем не выдал себя.
— Очень хорошо. — Доктор Расп вытянул щупальце. — Ну, попробуем? Просто расслабьтесь. Расслабьте надкрылья, пусть они свободно свисают. Слегка приоткройте мандибулы. Вот так, славненько. — Он скрестил одну из своих антенок с антенкой Хутена и устремил пристальный взгляд в фасеточные глаза пациента. — Сейчас вы эстивируете. Вы в норе. Там тепло и восхитительно душно. Вы свернулись клубочком и эстивируете. Вы эстивируете?