– Пробуй…
Дварф опрометью рванул к горну, совком накидал в него угля, дёрнулся было собрать остальное в корзины, но махнул рукой и запалил топку. Приладил амулет, глянул на разгорающееся пламя и сунул в него стержень. Уже через пару минут в мастерской раздались частые удары молотка, месящего раскалённый мифрил, обрётший несвойственную ему вязкость. Когда металл остывал, покрытые рунами клещи швыряли его в огненные вихри, клубящиеся в горне и с рёвом вырывающиеся из топки длинными языками. Затем губки инструмента бережно подхватывали побелевшую в яростном пламени заготовку и снова подкладывали под головку молота. Пять таких повторов, и вот уже сформировался ключ, размеры которого дварф принялся подгонять тонкими зубилами на шпераке. Наметились бородки, маленькие напильники, покрытые напылением из адамантита, прорезали зубчики.
Даже без полировки готовое изделие внушало уважение, всем своим видом сообщая окружающим, что к нему приложил руки настоящий мастер металла. Уже полностью пришедший в себя Ремир, с интересом наблюдавший за работой дварфа, смотрел на ключ с восхищением. Затейливое сплетение бороздок и лунок словно жило своей жизнью, поблёскивая радужными огоньками на гранях. Строрн с гордостью взглянул на дело своих рук, и решительно направился к выходу. Пришла пора самого сложного этапа – знакомства ключа с замком. Пространственник двинулся следом. Выйдя в холл и свернув в соседний коридор, напарники в молчании приблизились к нужной двери.
Далее Стоунхельм сунул ключ в скважину, сопроводив это действие соответствующим Словом, которое должно было подогнать бороздки под рабочее положение стержней механизма. И с воплем отпрыгнул, тряся обожженной рукой. Торчащая из замка головка ключа засветилась, раскалённая до немыслимой температуры, и потекла. Следом замок покинули остатки мифрила, застывшие на полу поблёскивающими кляксами. Оторопевший дварф долго смотрел на то, что осталось от изделия, потребовавшего от него и Ремира столько усилий. А затем разразился проклятиями, которые беспрерывной чередой разносились по коридорам башни услужливым эхом.
– Так, значит? Ну ладно! – Когда все известные ему обороты кончились и пошли по второму кругу, дварф воинственно уставился на не желающий поддаваться замок. – Стоунхельм и не такие задачи решал!
После чего сгрёб кусочки ценного металла с пола, и побежал в мастерскую. Когда его догнал напарник, Строрн уже снова выскочил в коридор с новым стержнем мифрила в руках. Под мышкой мастер нёс молот с клещами, а за плечом болталась изрядно полегчавшая котомка. Устремившись вглубь здания, дварф отсчитывал двери, пока не обнаружил нужную, из камня. Распахнув её, он поморщился от вырвавшегося навстречу жара, и, уцепив мифрил клещами, сунул через порог в лаву. Когда раскаленный стержень был извлечён, и пронесён сквозь дверной проём наружу, то практически мгновенно остыл. Стоунхельм с озабоченным видом пощёлкал по звякнувшему металлу толстым ногтем, осторожно положил инструмент с заготовкой на пол и принялся рыться в котомке. Пару раз хмыкнув, он наконец извлёк из неё пачку дисков точечных порталов. После чего, подхватив клещи и стержень, кинулся через порог в обжигающее даже на расстоянии марево.
– Не-е-ет! – Ремир бросился следом, но вовремя ухватился за косяк и втянул себя обратно в коридор, когда корка на поверхности лавы предательски треснула под огромным весом. – Строрн! Ну чего ж ты, а?
Молчание было ему ответом, и только гул пламени в огненном озере доносился из огромной пещеры. Вздохнув, парень отступил на шаг, но дверь так и не закрыл. Потому что за дрожащей, колышущейся стеной нагретого воздуха, пронизанного дымными струями, одна за другой сверкнули со стороны острова вспышки телепортов. А потом оттуда донёсся мерный звон молота по наковальне, временами сопровождающийся ярким сполохом вскрываемого лавового потока. И раздался басистый голос дварфа, что-то поющего в ритме ударов. Наверное, о том, что настоящий мастер никогда не сдаётся. Потому что не принять вызов – значит потерять веру в себя, что страшнее даже утраты самоуважения. Ведь после этого очень легко перестать быть мастером. Ремир почтительно прикрыл тяжёлую створку, не сомневаясь, что уже вечером запертый мэтр огненной магии будет свободен. И они отметят это несколькими кружечками доброго эля.