Сражение вышло жарким, но почти без перевеса для обеих сторон, поскольку удары дварфа и здоровенного детины были мощными, а шкуры ящеров – крепкими. Хищники отлетали во все стороны, приходили в себя от потрясения (отрываться от земли и переноситься на большое расстояние по воздуху им раньше не приходилось) и снова бросались на желанную добычу. Та, в свою очередь, отчаянно сопротивлялась. Казалось, мужчины совершенно не устают, так же как и их противники. Но те и другие постепенно выдыхались, и победа осталась бы за теми, кого силы покинут позже. Лерена, в ужасе зависшая на местом схватки, вовремя поняла это, и снова заставила себя сосредоточиться на магии.
Трава начала шевелиться, вытягиваться, и путаться под когтистыми лапами. Через несколько минут она во всю захватывала и обездвиживала ящеров, которые рвались из пут, разрывая отдельные стебли. Когда удалось скрутить всех хищников, девушка стремительно спикировала вниз, и вцепилась за поднятую в замахе алебарду, которой пошатывающийся Ремир намеревался попытаться разрубить ближайшего пустынного охотника. Треск крылышек привлёк внимание Строрна, и тот обернулся, чтобы увидеть широко раскрытые зелёные глаза на бледном от усталости лице.
– Быстрее. В коридор... Я не смогу долго заставлять траву держать этих чудовищ.
Напарники сообразили удивительно быстро на взгляд выплёскивающей все свои силы феи, и бросились к спасительному входу. Сама Лерена скользила над землёй следом за ними, но всё ниже и ниже был её полёт. И вот наконец кончики пальцев коснулись каменистой почвы, она запнулась и рухнула, жалобно вскрикнув и оборвав связь с растительностью. Ремир, обернувшись, крякнул, несколькими прыжками преодолел расстояние до упавшей фэйри, подхватил её лёгкую фигурку на руки и стремительно понёсся к каменной арке, слыша за спиной шорох разрываемой травы и топот массивных лап.
Потом был бег по коридорам. На развилках времени на обсуждение уже не было, но слова дракона едва ли не набатом звучали в голове каждого, и команда оставляла за спиной повороты, один за другим. Наконец шелест чешуи по камням затих вдали, видимо, ящеры, привыкшие к жаркой пустыне, неуютно чувствовали себя в прохладных тоннелях. Товарищи рухнули передохнуть. От плит, покрывавших пол, тянуло холодом, и дварф, лежавший ничком, приложил растопыренную пятерню к ближайшей. Через пару ударов сердца все почувствовали живительное тепло, хотя, казалось бы, совсем недавно изнывали от жары.
Здесь же, прямо на полу, перекусили тем, что подвернулось под руку Ремиру в его суме. Фляга с яблочным соком, остывшие колбаски, ещё пахнущие дымком ночного костерка, небольшой круг острого сыра и эльфийские хлебцы, которые уже давно продавались во всех пограничных городах представителями перворожденных. Эти пышные лепёшки с ореховым вкусом не черствели неделями, и составляли основной рацион как гарнизонов, так и тех, кто отправлялся в путешествия. Для своей бригады мессир Эрреонд закупал хлебцы регулярно и в больших количествах.
После еды как-то незаметно провалились в сон, а через несколько часов, немного отдохнувшие, встали и поплелись вперёд, уже скорее по привычке, чем осознанно открывая двери. Комнаты... Пустые, без признаков обжитости или запустения. Просто ожидающие, когда до них дойдут руки мастеров. Но за третей по счёту створкой их ждал сюрприз – в коридор хлынула вода. Мощный поток сбил с ног фею и унёс куда-то по коридору, её вопли быстро затихли вдали. Дварфа просто приложило о стену, после чего он потерял сознание.
В проёме остался только Ремир. Упёршись колоннами ног в шероховатые каменные плиты, он сам словно превратился в скалу, о которую разбиваются даже самые большие волны. Одной рукой он держался за косяк, а другой медленно, преодолевая давление струи, закрывал створку. дышать было нечем, и он рассчитывал успеть, пока в обширных лёгких остаётся хоть малая толика воздуха. Когда осталась лишь узкая щель, сила потока увеличилась десятикратно, он едва ли не ломал крепкое запястье парня. Понимая, что у него только одна попытка, детина резко убрал руку с косяка и плечом ударил в створку, всей своей массой, всей силой напружиненных ног. Замок мягко защёлкнулся.
Дварф пришёл в себя довольно быстро, после пары ударов тяжёлой ладони по щеками, и тряски вниз головой в метре над полом. Возможно, какое-то из этих действий было лишним, поскольку во время встряхивания Строрн стонал и ругался, но пространственнику раньше не приходилось никого приводить в чувство. Когда мастер камня оказался на твёрдой поверхности, он вместо благодарности почему-то больно пнул детину по лодыжке, и угрюмо зашагал в ту сторону, куда смыло фею. Нашли её в конце коридора, на развилке, она успела уцепиться за угол, и теперь сидела на полу, мокрая, замёрзшая и трясущаяся. А впереди справа виднелись двенадцать дверей, расположенные с одной стороны короткого тупика. Слева куда-то вниз уходила лестница, о которой дракон ничего не говорил.