– Если совсем рядом, то мы всё ещё в опасности. Здесь мы остановились на время, пока не придут те, кто теснит нас всё дальше. Потом пришлось бы снова уходить. Прошу вас, милостивый господин, примите нас под свою защиту.
– Кто бы ни преследовал вас, уверен, туда он не доберётся. Но я хотел бы взглянуть на него.
– Ну так смотри! – Каркающий голос раздался из темноты норы, о которой все уже позабыли.
Из темноты верхом на огромных крысах выехали небольшие сутулые существа с тёмно-серой кожей, крючковатыми носами и длинными бакенбардами. Лерена поначалу приняла их за гоблинов, но рост уж больно невелик был. Однако чем-то черты жутковатых всадников были знакомы, и, поморщив лобик, она наконец вспомнила: именно так, но более гротескно, выглядели статуи в пирамиде. Вооружены наездники на крысоволках были острыми кирками, длинными мечами и копьями с широкими ножевидными лезвиями. Если присмотреться, это и были обычные человеческие засапожные ножи, надетые на древки.
– Сказано же было вам, бурокожие, чтобы не останавливались. Теперь пеняйте на себя. Воины, гоните их плетьми, прочь от наших нор, в тоннель, ведущий к великой стуже, пусть почувствуют мягкотелые, каково это – жить среди льда и снега. – Вожак, а крупный чуть седоватый кобольд, восседающий на самом большом крысоволке не мог быть никем иным, презрительно прищурился в сторону эльфа а затем столь же выразительно посмотрел на висящих в воздухе разодетых дворян. – И не надейтесь, что эти вот помогут вам. Магии кобольды не боятся, а в серьёзном бою худосочные эльфы против нас не выстоят.
– Не будь таким самоуверенным!
Воздух пронзила новая трель свирели, и сотни крылатых лучников зависли в воздухе возле своих уступов, выбирая цели для оттянувших тетивы стрел. В руках мессира Эрреонда тоже возник лук, и это был весьма серьёзный аргумент в противостоянии с кобольдами. Поскольку каждая длинная стрела могла пронзить всадника вместе с ездовым зверем, который иначе мог бы сражаться самостоятельно даже с опустевшим седлом. Кобольды посмурнели, проревел рог и новые всадники показались ещё из под двух земляных стен, из ранее незамеченных ходов.
Следом за наездниками появились мрачные пехотинцы с топорами и арбалетами. Казалось бы, перевес снова на стороне подземных жителей, тем более, что при первом же обмене залпами больше всего жертв оказалось бы среди брауни, к которым кобольды успели приблизиться почти вплотную. Однако именно это “почти” и стало решающим – между домашними и подгорными духами неожиданно выросла каменная стена. А возле тихо опустившейся площадки со столом и тремя табуретами рухнул на зелёную траву сравнявшийся с нею цветом лица дварф, выплеснувший разом всю имевшуюся в запасе силу.
Пока Лерена суетилась возле Строрна, откупоривая пузырёк с восстанавливающим силы травяным настоем, вперёд шагнул разминающий плечи Ремир, руки которого перехватили алебарду на манер косы. Из почти скрытой огромной хижины раздались грузные шаги и из-за полога на лужайку вышел нервно дёргающий верхней губой в свирепом оскале огромный тролль. А когда совсем спавшие с лица арбалетчики подняли свои ручные баллисты вверх, в сторону крылатого народца, из ближайшей бамбуковой рощицы взвились в воздух до того казавшиеся безобидными плети лиан. Теперь они извивались, словно змеи, а позади зависла в воздухе разгневанная фэйри.
– Ну что, поговорим? – раздался спокойный голос Эрреонда.
– Поговорим, – пробормотал с кислой миной вожак кобольдов.
Расположиться для беседы эльф предложил в холле жилого древа. Конечно, перворожденному было немного неловко приглашать подгорного вождя в беспорядок незавершённого убранства дома перворожденных. Пусть то всего лишь кобольд, который привык жить в земляных норах, но для эльфа это всё равно станет нарушением правил хорошего тона. Впрочем, других вариантов не было. Распахнув дверь, архитектор сдавленно охнул. Внутри всё блистало чистотой, в камине полыхал огонь, а на столе стояло нехитрое угощение вокруг дымящегося чайника. Рядом остановился довольно улыбающийся в окладистую бороду предводитель брауни.
– Но… как? – У Эрреонда не нашлось подходящих слов.
– Милостивый господин взял нас под свою руку, и мы первым делом отправили под его защиту своих женщин и детей. Пусть даже все мужчины погибнут, клан не должен быть истреблён. А здесь они уже сами подсуетились, чтобы отблагодарить за опеку. На то мы и домашние духи.