Тут Паша взглянул на шефа и запнулся. Ян Владиславович курил и иронически улыбался.
- Я, дружок мой, - сказал он веско, - я, Паша, физик, в отличие от вас! Вы можете тратить свое время на мелкие подкопы, - вы можете тратить свое время, а я - не могу.
Директор неопределенно махнул рукой во двор, где в ровном тепле, прозрачные и нежные, стояли парки и улицы все в желтых листьях. Стебли сурепки и полыни засохли вдоль дорог.
- И невыносимо же, - тут Веселуха повысил голос, - отвлекаться на все ваши дрязги!
- Да-а, - смело обличил его Паша Ненашев, - а на кальвадос, Бейлис, можжевелловый джин и старку - выносимо? Ян Владиславович! - продолжал он горячо. - Пока вы тут хозяин! Умоляю вас. Во имя вашей концепции - во имя российской (Паша почесал бритый череп) науки. Ну, посмотрите вы пару бумаг. Вы же у нас абсолютный монарх. Вы же все можете. Ну, посмотрите, я знаю, где он вас надувает...
- Если ты хочешь меня поссорить с Лукиным, - сказал Веселуха резко и потушил сигарету, - то это у тебя не получится. Вообще вот такие люди, которые ни хрена не делают по работе, а только разлагают коллектив... Ты хоть знаешь, как работает наш новый вакуумник? Ах, примерно? Ах, ты не физик? Ну, так и пошел тогда к едрене фене! Тебе, чтоб академиком стать, трехсот лет не хватит!
- Я не ставлю перед собой такой цели, - корректно ответил Паша.
На этот раз окно было открыто настежь, и вылет произошел бесшумно. Только всколыхнулись сухие листья ворохом, а Лукин посмотрел во двор и ухмыльнулся. Все это очень ему нравилось. Директора практически не существовало: Веселуха рассеивался по миру, а он, Лукин, присутствовал зримо, весь мясной и хитрый, как лис. А уж когда в Норвегии открылся мировой симпозиум по вопросам времени, Веселуха исчез совершенно.
- Восемнадцать приглашений прислали, - извинился Веселуха перед подчиненными. - Лично сам Макферсон письмо написал от руки дорогой ручкой. Постарайтесь не отвлекать меня... ну, разве что если очень приспичит.
- Так вот прямо прошел директор к шкафчику, - поведал Рябинин Паше Ненашеву, - вынул оттуда кувшин с рябиновкой и надел пиджак. Только и видели!
- Нет, он ненормальный, - заметил Паша Ненашев грустно.
В горах Норвегии медленно падало в море рыжее солнце, водочка была разлита по стаканам, и физики, профи по Времени, уже собрались по первой, но тут вдруг все обернулись и разразились криками восторга. К ним, с гор, по каменистой дорожке, без галстука и багажа спускался русский гений Ян Веселуха.
- Восприимем же полные стаканы в его честь! - воскликнули физики. Садитесь и расскажите, - мы слышали давно, мы так мечтали увидеть!
Дверь в комнату Веселухи гуляла, сухой осенний ветер ленивой рукой открывал и закрывал ее, шустрые пальчики мадам Веселухи перебирали документы и выкладывали их на стол рубашкой вверх.
А Лукин крал.
Каждое утро начиналось с драки Паши Ненашева и Лукина: можно сказать, с дуэли. Паша хлестал Лукина контрактами, Лукин Пашу - платежками, но звон стоял такой, как будто они дрались на тяжелых мечах. Рябинин суетился вокруг, подавая то платок, то зеркальце - бойцы заметали следы побоища пудрой, Паша Ненашев брал ее у Натальи Борисовны Денежкиной, Лукин - у мадам Веселухи.
- Вор, погубитель, - вопил Паша Ненашев по утрам, делая выпады контрактом. - Вы уморите фирму!
- Туда и дорога! - отбивался Лукин платежкой. - Веселуха будет знать, как верить людям на деньги! Защищайтесь, сударь! Я схарчу вас, и не таких молокососов едал!
- Не говорите "гоп"! - храбро парировал Паша. - И вообще... вот приедет барин!
- Ха-ха-ха! - смеялся Лукин дьявольским смехом. - Барин тебя из окна выкинет. Правда, моя королева?
- Правда, мой рыцарь! - нагло отвечала мадам Веселуха.
Она сидела на окне, увитом порыжевшим виноградом с мелкими зелеными ягодками, на голые плечи был накинут мех, в волосах торчала нэпманская роза. Она поливала Пашу Ненашева помоями. Темно-зеленый шелковый сарафан, шелковые золотистые ноги, волна волос, скулы и подбородок: лицо немного стервозное, но удивительно притягательное. Гражданское мужество поднималось в сердце Паши Ненашева. Уши его от невольного подслушивания и подглядывания развернулись в капустные листья.
На девятый день отсутствия Веселухи Паша Ненашев рывком распахнул дверь в кабинет Лукина: там за столом, уютно свернувшись калачиком, сидел чиновник. Рядом с ним были Лукин и, конечно же, мадам Веселуха. Появление Паши Лукину, кажется, не понравилось.
- Вон, холоп, - заорал он на Пашу. - Я собственник, а ты наемный менеджер!
Чиновник тут же восхитился:
- Прелестно! Мне нравятся ваши порядки. Вот бы и нам такое ввести в правительстве. Эх, Европа не поймет, а так бы!
Паша даже не разгневался: он не принимал таких вещей всерьез.
- Валерьянки попейте, - пробормотал он. - А вам чего... бы хотелось?
Паша всегда так спрашивал, когда хотел незаметно нахамить.
- Да мне, собственно, - замельтешил чиновник. - Собственно а-а... Я просто думал - ведь ваш прибор, он, как бы, а-а... А там и выборы не за горами, вы понимаете меня?
- Было много желающих, - прервал Лукин, - воспользоваться нашим прибором в целях блага Родины, но мы выберем только самых достойных, потому что ведь и благо Родины как таковое может быть понято по-разному... Мы коммерческая организация, вы понимаете.
- Ну, деньги, - улыбнулся чиновник. - Если бы все можно было купить за деньги, это было бы ужасно! К счастью, у нас пока имеют значение и живые человеческие связи... Кровная месть, например...
Мадам Веселуха расхохоталась. И за что Веселуха выбрал такую птицу? За красоту. Мадам Веселуха была очень красива. Блестящие волосы, как волна, опишем ее языком цыганских романсов, - глаза, как смородина. А пахла она чем-то резким, - ее духи чем-то неуловимо напоминали керосин. - "Дело пахнет керосином".
- Исстрадалась я, - плакалась мадам Веселуха Лукину ночью, в тиши кабинета. - Истерзалась я!
Ведь известно, что человеку только дай себя пожалеть.
- Ничего, - утешал ее Лукин, прыгая по кабинету, как Ленин по броневику. - Мы поедем в Америку и будем там потреблять, что захотим!
Тем же самым вечером Паша Ненашев, уходя с работы, расслышал в углах какой-то стук и позвякивание. Почудилось ему, что из листвы старого дуба поблескивали увеличительные стекла. Но Паша не придал этому значения, а зря: то уже подбирались вражеские полчища. Наутро они встали из травы, и, вытягивая красные языки, от которых пахло кофе и сигаретами, пошли на "Амарант".
- Но вас никто не звал! - закричал Рябинин, встав в дверях и пытаясь не пустить их внутрь. - Работать мешаете! Вон сейчас же!
- Как это - никто? - глумливо проверещал один из незваных гостей, огромный жирный жаб на птичьих ногах. - Нас звал господин Лукин!
- Господин Лукин нас звал! - подтвердила вся кодла, хихикая и кидаясь в Рябинина помойными предметами. - Господин Лукин и мадам Веселуха!
- Да кто вы такие?! - спросил Рябинин в ужасе. - Кто вы?
- Мы - новые акционеры! - отозвались твари хором. - ЗАО "Амарант" преобразуется в ОАО!
- А, заходите, друзья! - Лукин высунулся из окошка и приветственно махал тварям рукой. - Кто хочет - залетайте, остальные через дверь!
- Только через мой труп! - крикнул Рябинин.
Вперед пробился некто трехметровый, бронебойного вида, с красными глазами и огромной нижней челюстью.
- Через труп, говоришь? - он клацнул зубами и шагнул вперед.
Рябинина вжало в стенку. Мимо него душной волной, топоча и повизгивая, ломанулись "гости". Рябинин, бессильно матерясь, пустил в них запасным колесом от служебного автомобиля.
- Наталья Борисовна! - крикнул он вверх. - Посмотрите, ради Бога, чтобы они ничего не сперли!
- Что вам надо?! - причитала госпожа Денежкина, отнимая у тварей гайки, открученные от нового прибора. - Что за табор?! Почему нас не предупредили?