- Так, подумалось, - невинно оправдал он себя.
- Подумалось - это хорошо, - сказал Рябинин. - Вот и мне тоже подумалось - и вот что из этого вышло. Нет уж. Лучше разориться, чем торговать такими вещами.
- Нет! - Паша Ненашев встал и замахал пальцами. - Так не бывает! Это совершенно невозможно. Ни один ученый не мог устоять против применения своего изобретения, каким бы страшным оно ни было, и сколько бы денег ни пришлось на это потратить. А наш прибор еще и имеет коммерческий успех! Иметь возможность создать империю - и не сделать решающего шага из соображений морали и нравственности?
"При чем тут мораль, - подумал Веселуха. - Просто чем больше империй, тем больше тюрем; должен же кто-то остановиться; да только мы ведь не сможем, вот беда - тормозов у нас нет, кровь славянская".
Ночью, когда спали и дети, и комары, Веселуха лежал на спине, глядя в серое пространство над собой. Рядом с ним никого не было: мадам Веселуха уже три недели (да будет мне позволено так выразиться) жила в средневековом Лондоне. Веселуха каждый вечер проклинал себя за свирепую жестокость. "Идиот, у нее твой ребенок, - говорил он себе. - Кто ей там будет роды принимать? А вдруг она в Темзу прыгнет?" Он уже несколько раз думал: не вернуть ли ее, но спохватывался.
Мелькали тени; мир вокруг раздался вширь и стал глубок. Невыносимая печаль охватила Яна Владиславовича. По серому потолку прошло пятнышко: на грудь Веселухе уселся Дух Времени, бесплодный и бесплатный.
- Веселуха, - заныл он замогильным голосом, - а Веселуха!
Ян Владиславович не отвечал.
- Ну Веселуха! - вступил Дух Времени опять. - Ну, поддайся мне. Ну, будь ты со-временным человеком.
Веселуха зажмурил глаза.
- Я же искренне! - страшным шепотом взвыл Дух Времени. - Веселуха, ты же, было, шел со мной в ногу! Ты же жил на Лиговском неподалеку от Мальцевского рынка, тебя принимали в пионеры и хотели выгнать из школы за тупость! Вспомни, какие это были дивные дни!..
Веселуха вспомнил, и тоска его усилилась, но глаза он не открыл.
- Вот упрямый, - сплюнул Дух Времени. - Торгуется, как на восточном базаре. И чего я тут мелю? о чем молю? Что муссирую и массирую? Да ты у меня сейчас сам запросишь! Я же могу изобразить!
Ах, любопытство, мать всех пороков! Веселуха приоткрыл глаз, чуть прижал одеяло - и увидел.
Там зрело банановое лето. Там асфальт плавился и трава ядовито зеленела, мутью расплываясь в глазах. Огромный супермаркет со стеклянным куполом, замок мирового торга, восстал посреди поля. Звездные флаги развевались наверху. А внутри цвело изобилие. Полки ломились от товаров. Пахло кондиционером. Продавщицы, толстые "афроамериканки" в розовых фартуках, целовались на глазах у покупателей. Все было напоказ. Реклама свистела у Веселухи в ушах: зубы...пиво...право...кроссовки... Закон разливался под всем этим, как подливка из горячего асфальта. Вдали белели легкие замки банков, на них залегли люди с автоматами. А на небе напряженно сияло солнце.
Ты потребил, тебя ли "потребли" в этой свалке? И не все ли равно, ты ли отымел, или тебя, если кругом общая зараза и бесплодная земля? И куда бежать? Все дороги пройдены, а твоя личная выбрана не тобой. Бог знает, что мы творим. Но и к Богу обращаемся мы, как трехлетние дети: реши за нас, избавь нас от нашей свободы...
- Ты не по карману мне, Веселуха, - Дух Времени с великим удовольствием развел руками. - Что ж, я приду в другой раз...
И Дух Времени бесплотно, бесплодно, бесплатно ушел, что-то бурча под нос. Веселуха недовольно надвинул одеяло на нос и уснул.
Паше Ненашеву в ту ночь тоже не спалось. Маринка рядом свернулась тепленьким клубком и посапывала, а Паше как будто кто в глаза пружинки вставил. - "Ну, кто меня заставлял в десять вечера кофе пить? - спрашивал он себя. - Неначе все от этого". Но на самом деле дело было не в кофе: просто Паша прокручивал про себя, как он будет говорить с директором о новой маркетинговой концепции. Этот разговор почему-то казался ему очень важным; Паша уже начал придумывать седьмой по счету вариант. Выглядел он так.
- Вы, Ян Владиславович, до сих пор думаете, что мы продаем приборы, скажет он.
Веселуха кивнет и удивится: а что, мол, тут не так?
Тогда Паша доверительно к нему пристроится и скажет:
- Н-не так! В этом-то и была ваша ошибка.
(Тонкое место. Кабинет теперь у Веселухи высоко, внизу бетон. Впрочем, окно можно закрыть.)
Допустим, что Веселуха его не выкинет, а просто даст понять, что у директоров ошибок не бывает - кроме тех случаев, когда они отдают денежные потоки в чужие руки. И покажет, что теперь-то шланг в его руках.
- Конечно, - согласится Паша. - Все так.
В тучах красная дуга, Нева катит свои струи в прозрачное море, железобетонный остров несокрушим. Но если мы строим империю, то продавать надо не просто приборы, а образ жизни, да, Ян Владиславович, концепцию, культуру. Философию...
Потом Веселуха спросит, зачем нам концепция, - ведь мы продаем прибор, а не кроссовки и не шоколад.
На это Пашин ответ будет таков:
- Потребителю нашего прибора не нужно ни кроссовок, ни шоколада, и вы сами это прекрасно понимаете.
Услышав, что это понимает не он один, Веселуха возьмет гитару и даст понять, что он собирается перестать валять дурака и начать торговать по-новому.
Так думал Паша, не ворочаясь, чтобы не придавить Марину, и глядя в потолок, по которому расплывались синие и серые пятна.
Глава 8: В доску
Черный напиток пенится белым,
Пахнет газетой, млеком и мелом,
Горькие зерна, сладкие думы,
Полные чашки прозрачного шума,
Шелест обходит, сохнут страницы,
Галстуки, кольца, руки, ресницы,
Пахнет газетой, кремом и сыром,
Пахнет еще не родившимся миром,
Будущих армий свежим десантом,
В общем, Экспертом и Коммерсантом.
Рассказ об угрозе захвата со стороны холдинга "Эдип-комплекс" Ян Веселуха начал с темы Бетховена "Судьба стучится в дверь". Все акционеры сразу поняли: Веселуха не намерен терять времени, а намерен обороняться с применением технических средств. После него выступил Рябинин, и, сложив ручки на животе, объяснил, что "как только голову поднимешь - враги поднимают голову", помянул не в тему "Лилит" и Самецкого, но закончил бодро:
- Победить "Эдип-комплекс", - сказал он и потряс кулаком, - это бодрит, как выпить с утра кувшин ледяной воды! И мы обязательно выпьем!
Акционеры поняли диковинную метафору так: "если я чего решил, выпью обязательно". Так и вышло: когда остались лишь избранные, Веселуха сосредоточенно смешал в стакане джин и тоник с лимоном и подал Паше Ненашеву.
- Понял, - сказал Паша и впитал.
Холдинг "Эдип-комплекс", решивший захватить "Амарант", возглавлял серьезный человек господин Пиратов. Это был идеальный бюрократ. По общим признаниям, хозяйство он вел отлично и даже честно, если не считать того, что основные деньги Пиратов зарабатывал с помощью дорожных подрядов. Заужая дорожное полотно на пять сантиметров (поди, проверь!), Пиратов получал такие деньги, что ему хватало расплатиться и с чиновниками, благодаря которым подряд отдавался именно ему, и с рабочими, и с поставщиками, - да и себя Пиратов не забывал. У него были маленькие плотные ушки, ручки и ножки, а одевался он в модных дорогих магазинах. Впрочем, вкуса у Пиратова не было, что, конечно, позорило его в глазах Веселухи. Чего стоило одно название холдинга: "Эдип-комплекс". Оно дорого стоило Пиратову: до него в кулуарах его называли, натурально, Пиратом, что хотя бы может как-то польстить мужику, а теперь к нему навеки прилипло имечко Эдип: слепой, закомплексованный, не умеет отгадывать загадок.
И вот теперь этот самый Эдип, то есть Пиратов, сидел за столом и захлестывал бумаги петлей своей подписи. Рабочий день руководителя холдинга был расписан по минуткам, поэтому Пиратов всегда успевал все, что планировал. Впрочем, может быть, он просто планировал слишком мало. Холдинг Пиратов составлял, как московский князь собирал земли русские: там купить, там запугать, там отобрать...