- Это тебе Веселуха рассказал? - прыснула Катя Руннова, багровея.
Ей ужасно хотелось поглядеть на Веселуху хоть одним глазком, но она была женщина взрослая и ужасно язвительная, и не признавалась в своем желании даже себе.
- Нет, - ответил Эннушкин, - это мне рассказывал его зам по производству, Веселуха вообще сейчас не разговаривает человеческим языком.
- А как это мы не догадываемся, какие у нас потребности? - удивился редактор и поджал пухлые ножки под столом.
- Да так. Помните, у Ильфа и Петрова мужик ходит по квартире, жрет все подряд и приговаривает: "Меня ужасно обложили налогом". Или девчонки влюбляются в киногероев. Или некоторые компьютерными играми увлекаются до одури. Это они свои реальные потребности сублимируют... или, черт, как там. Так вот, - заключил Эннушкин, торжествуя, - приборчик-то умнее нас, и он нас больше любит, чем мы себя. От него эта любовь прямо-таки исходит. И вот, он сам догадывается, чего нам нужно, и это - выполняет! А так как потребности безграничны...
Редактор восхищенно откусил от булочки, а Катя Руннова положила ногу на ногу и сказала:
- Бред.
- Нет, не бред, дорогая вы моя! - Эннушкин раскинул руки и приблизился к ее компьютеру. - Напротив! Этот прибор сам ищет эксперименты в подтверждение своих свойств. Нам бы и в голову не пришло их поставить!
- Уму непостижимо, - пробормотал толстый редактор и протер очки.
- Если ваш Веселуха такой молодец, - ужасно иронически проговорила Катя Руннова, - то почему Пиратов его лопает так, что за ушами трещит?
Она стрельнула глазами в Эннушкина, в толстопузого редактора и углубилась в компьютер. Сердце ее билось часто-часто.
А захватчик Пиратов в этот момент методично ходил по кабинету, - теплый воздух из электронагревателей обдувал его со всех сторон, как ветра мыса Горн.
- Тридцать пять процентов, скоро ватерлиния, - пошутил он. - Титаник тонет. А что Веселуха, он уже дал интервью журналистам?
- Не дал, - ответил заместитель, он же племянник. - Только дал себя сфотографировать. Сидит у себя в кабинете; по слухам, ест маслины.
- Рябчиков жуй, - Пиратов сложил губы в трубочку и покрутил хвостом. А... что этот Ненашев там бегает туда-сюда?
- Неймется, - объяснил заместитель.
Им было видно в бинокль, как за Невой тонул завод Веселухи. По крыше бегали представители сторон, обвиняя друг друга. Госпожа Денежкина применяла всякие цыганские хитрости - прятала пилу, которой рабочие пытались распилить завод, путала проценты - но доля все равно неумолимо росла. Однако росла не только доля: время тоже не стояло. Легкие тени удлинялись; по двору среди толпы взметались сухие скрюченные листья, пыльные и ломкие. А Веселуха в прохладном кабинете и в ус не дул: ел себе маслины, а косточки выкладывал перед собой на стол.
- Сорок процентов.
Рябины красной много на ветвях; за лесом еле теплится солнце. Космический, гранитный холод. Петя Варвар, топая, ворвался в редакцию "Специалиста", сел на компьютер, как коршун на пень, хлопая крыльями, и пошел тарахтеть. Редактор, колышась, встал за его спиной.
- Нехорошо, - сказал он зловеще. - Поглощение еще не состоялось, а ты уже пишешь о нем как о совершившемся факте.
- Я хочу успеть быстрее всех, - возразил Петя Варвар, честно глядя редактору в глаза.
- А спорим, что никакого поглощения не будет? - редактор неожиданно для самого себя протянул Пете влажную ладошку.
Петя закудахтал и захлопал себя по бокам.
- Как это не будет, если Пиратов купил уже сорок три процента?
"Как это не будет, - хотел он сказать, - если мне уже заплатили?"
- А если не будет? - спросил редактор весело.
Петя Варвар самоуверенно хмыкнул:
- А если не будет, можете меня уволить.
- Заметано, - сказал редактор. - Со своей стороны, если поглощение состоится, я уйду сам, а редактором "Специалиста" сделаю тебя.
Что заставляло толстопузого редактора так говорить, он и сам не знал, внутри него что-то прерывисто вздыхало, бродило в его просторном чреве, где-то в нутре. Он чуял необычное. Но, кажется, больше никто не разделял его оптимизма. Наталья Борисовна Денежкина попискивала, как маленькая птичка, зато производственник Рябинин крошил кулаками кирпичи и вообще представлял живописное зрелище. Красные листья залепляли ему лицо, он уходил за завод, чтобы его никто не заснял, падал в сухую сурепку и ломал ее.
- Нас купят! - орал он на Веселуху. - Ты сволочь, а нас купят!
Веселуха не обижался; он спокойно приглядывался к другу, и Рябинин замирал, глядя на сорок пять оливковых косточек - нет, сорок шесть лежало перед ним, сорок шесть процентов завода уже было куплено Пиратовым. Холодное солнце садилось за острова. Пиратов взад-вперед ходил по кабинету, и движения его были все быстрее. Он, конечно, торжествовал, но одновременно все больше волновался.
- А что Веселуха?
- Он в горе, - польстил племянник. - Он не может справиться с собой...
Но у Пиратова появилось чувство, что как раз он, Пиратов, бизнесмен, не владеет своей волей. Чья-то другая, более мощная, забрала его и действовала им. На крыше, суровой и холодной, сухой, ветер гремел, а госпожа Денежкина заворачивала воротник:
- Господь-то! он все видит! - надрываясь, говорила Денежкина рабочим.
- Мы выполняем приказ, - говорили рабочие, почесывая затылки.
- Тем более стыдно! - разорялась Денежкина.
Веселуха сидел собранный, наигрывал на гитаре что-то неописуемое, и только по временам позволял себе пару оливок из баночки. Косточек было столько, сколько процентов успевал Пиратов откусывать от завода. С Запада вздул ледяной ветер. Паша Ненашев, проклиная всех начальников, выскочил в очередной раз во двор. Там встретили его нахальные и утомленные глаза. У госпожи Денежкиной дубленка сбилась на сторону и была видна лямка лифчика.
- Никогда больше! - сказала она несчастным голосом. - Он мне все нервы истреплет, так ему и передайте!
В журнале "Специалист" тоже никто не расходился по домам. Петя Варвар и редактор шлялись кругами, сталкиваясь нервными взорами, а Катя Руннова печатала все быстрее и быстрее. Туча накрыла Питер. Поблекло небо. Решалось дело. Зрелые бурые желуди лежали в ледяной траве. Веселуха сидел в кабинете. Рассеянно перебирая струны гитары, директор смотрел на сорок девять маленьких оливковых косточек. Сорок девять процентов акций купил Пиратов. Ян Владиславович наслаждался каждым мигом, как последним. Но тут ему помешали. В кабинет ввалились конфиденты. Их лица были ужасны.
- Шеф! - выдавил Паша Ненашев. - Что вы с нами делаете?
Веселуха поднял голову, посмотрел на Пашу с веселым удивлением, и Паша вдруг понял, что пока директор не съест еще одну оливку, Пиратов не получит большинства голосов.
- Так что же вы нам голову морочили? - ахнула Наталья Борисовна, расстегивая дубленку дрожащими руками. - Зачем испытывали наше терпение?
"Если друг оказался вдруг", - сыграл Веселуха, поправил чуб и взглянул в окно.
Там, за окном, собрался и полил осенний дождь-водохлест, морозный дождь, и все поля, отдыхая от того, что в них сидело, вбирали в себя воду и пьянели от нее. Корабль Пиратова утонул в бурю, и только гнилые щепки всплывали в пенистых волнах. Веселуха собрал прессу и сыграл им "Гоп-стоп".
Но самый громкий резонанс получился от Рябинина. Он очень устал за день, шмыгнул в черный ход, по дороге еле попадая усталыми руками в рукава, но тут появился Петя Варвар. Петя был в панике: он боялся, что редактор и впрямь выгонит его, и поэтому в поисках сенсации метался втрое быстрее, чем обычно. Он налетел на Рябинина, они упали, и Петя, приближая свою антиглобалистскую мордочку к его губам, выдохнул: