Выбрать главу

Фотография в "Хрониках" была несколько неразборчива, но на физиономии директора Веселухи сияла учтивость и легкая надменность благородного и богатого шляхтича, из тех, что называли во время оно "магнатами". Разумеется, все это было несколько старомодно, но ведь "Хроники" - газета почтенная, консервативная, - для людей попроще и помоложе есть и другие газеты, например, такие как московская "Споры и события", пишущая об интересных вещах в нашей жизни. Там сперва хотели сделать большое интервью с Веселухой, но, узнав, что он не разговаривает не только с журналистами, но даже с любимыми девушками и собутыльниками, сделали краткий обзор. Так как москвички успели покрутиться в Питере целую неделю, обзор больше смахивал на оду. В числе прочего было там такое:

Общаться с Веселухой очень легко, несмотря на (...). Ян Владиславович, а как вам пришла в голову эта мысль? - Веселуха играет на гитаре, мелодия навевает (...). Еще год назад Веселуха и его друг, Михаил Рябинин, собрали свой первый прибор в сарае, и работал он "чуть ли не на дровах", - со смехом вспоминает Рябинин (...). Диковинные качества нового прибора были обнаружены совершенно случайно при загадочных обстоятельствах (...). Кто организовал то покушение - до сих пор не выяснено, но ощущение краткости земного бытия (...).

Это интервью лежало на всех столиках, - на всех прилавках красовалась популярная газета "Споры и события", на всех полустанках смотрел на читателя Ян Владиславович. Тут он был лиричным, как песни Расторгуева. Он был свой в доску - и здесь тоже. В конце концов написала о Веселухе и народно-патриотическая газета "Партизаны в кустах". Они не ругали заядлого капиталиста, как можно было бы подумать, - напротив, там цитировалось высказывание Рябинина о том, что фирма "Амарант" существует для поддержки рабочих и государственного бюджета; Веселуха же упоминался как смелый директор, который, не боясь ни Чубайса, ни Сороса, держит на работе столь преданного ленинца.

Впрочем, главное было еще впереди.

- А этот Ян Веселуха, - томно сказала одна дама другой даме на моднявой тусовке, где бомонд и пять перемен блюд, - он что?

- Он красавчик и сексуален до чертиков, - прощебетала другая дама. Про него стоит написать в вашем журнале, только осторожно, мужчины такие обидчивые.

После осторожного визита на завод стало ясно, что рассказов про дезодорант и крем от загара от Веселухи не дождешься, и рекламу под него пихать бессмысленно; с другой стороны, сочинив дело в духе "Моя первая любовь" или "Звезды пророчат удачу в бизнесе", журнал "Моды и Мередианы" рисковал получить от Веселухи по заячьей мордочке. По той же причине пришлось опустить и романтическую историю о жене. Требовалась выдумка и фантазия: каждая байка должна быть прибыльной, с одной стороны, и не нести убытков - с другой. Наконец, светские таланты восторжествовали: вышло на диво умеренно и достойно для данного журнала.

Ян никогда не пьет плохих напитков; в баре мы увидели коньяк "Хеннесси", джин "Маримонда" и водку прекрасной отечественной фирмы(...). При взгляде на эту мощную фигуру поневоле становится понятно, что Веселуха завсегдатай спортивных залов и умелец на татами, прямо как наш дорогой(...). Кабинет директора обставлен в стиле (...), и весь завод представляет из себя прекрасное воплощение мужественного духа от Zassi и Poka ne zarabotal. Немногословность, уверенность в себе, ветер с Запада, или, лучше сказать, с Северо-Запада, ибо Ян - настоящий варяг, который пахнет водкой, морозом и можжевельником - запах, разработанный фирмой Vonucci специально для русских мужчин (...).

Глянцевые страницы лениво подцеплялись наманикюренными ноготками. Подруги вздыхали и терли друг другу спинки. Потом они накладывали ночной крем на сытые лица и дружно вздыхали:

- Эх! Вот мужик настоящий, чувствуется! И богатый, и на работе орел, и любовник, наверное, классный!.. А мы...

- А нас...

Веселуха, блестящий и шикарный, снился им во сне; и студенткам, покупавшим журнал на семерых, он тоже снился.

Глава 9: Без образа

Чистая тьма

Нашла на долины,

Склонились леса под густыми снегами,

Застыли ручьи по холмам

Крестами

И так наступила зима

Не верьте людям! Верьте людям! Человек человеку волк! Человек человеку брат! - А верим мы все равно только тем, кто внушает нам симпатию, хоть тресни, и хотя многие из-за этого полегли и некстати забеременели, лучше и надежнее способа все равно еще не придумано. Хорошо, если симпатия есть, но если она отсутствует, это не смертельно, потому что есть еще и наука лучшая в мире, самая сложная и самая неточная. В этой науке и проводили свое время Паша Ненашев и те, кого он набрал себе в помощники для формирования имиджа компании "Амарант".

- Мне нужны люди со вкусом, - заявил он, глядя в телекамеру, - с каким - все равно: настоящий Вкус только один. Если же у вас есть любимые пристрастия и принципы - спрячьте их в дупло, в мох, куда угодно, и пусть они влияют на вас тайком. Вот, например, Алисе нравится время НЭПа, она рада бы одеть весь Питер в лисьи шкурки с головами, облить кровожадными духами и увешать, как елку. Но она сдерживает себя, - правда, Алиса?

Тут телекамера переехала на Алису: она как раз выходила из лимузина во вьюгу, поставив на подножку высокий ботинок с острым каблуком; в руке у нее был золотой поводок, на котором она держала симпатичную маленькую хрюшку.

- Правда, - приятным хрипловатым голосом согласилась Алиса, - ну а теперь - реклама!..

Экран облился сиреневым дымом, заскакали кони, и перед жителями Санкт-Петербурга предстал ночной Троицкий мост, новехонький, только что отремонтированный, весь в огнях. На перилах, поджав ножки, сидели рыбаки, и среди них улыбающийся Веселуха с удочкой. Директор смотрел прямо на петербуржцев.

- Хорошие новости, - пояснил он. - Взяли недавно анализ воды из Невы, ни свинца, ни олова, ни мышьяка. Вода чистая, как в 1900 году - сам туда ездил, проверял. Это рыбаки питерские захотели, чтобы в Неве рыбы больше стало.

Камера опрокинулась и наехала на красивую волну, темную и в отблесках фонарей: ближе, ближе. Стало видно, что это не отблески, а спинки рыб.

- И золота в Неве больше, чем в других реках, - говорил поверх всего Веселухин голос, - потому что город у нас - золотой.

Ослепительный закат над крепостью. Конец ноября, снега еще нет, а катки залиты прозрачным хрустальным льдом. Небо над деревьями темное, причудливых оттенков вишневого и фиолетового: так город подсвечивает.

- Мне не нравится эта реклама, - сказал Веселуха Паше. - Ну хоть ты что - не нравится. Юмора в ней как-то мало.

- А тут юмор и ни к чему, - обиделся Паша. - Алиса вам сейчас все объяснит. Алиса, объясните директору.

И Паша поспешно удалился.

Алиса Мозель теперь заведовала всей рекламой "Амаранта"; ее отдел располагался за городом, в пятнадцати километрах на восток, в новом деревянном доме посреди поля. Летом поле косили, и рекламщики угощали косарей пивом, валялись на сене с ноутбуками и, в общем, работали довольно лениво. Осенью поспели плоды и грибы, и рекламщики перестали работать вообще. Ну а зимой нужно греться изнутри. Алиса похаживала между ними с банным веником на поясе и хлестала им нерадивых девчат и парней, а сама поглядывала на небо, в котором вот уже двадцать пять лет отражалась ее еврейская красота. Черные брови, и густые кудри, и стройные ноги от шеи, и маленькие розовые ушки: даже ватник не портил Алису, и даже полы она мыла элегантно. Правда, роскошь шла ей больше. Зная это, Алиса старалась не быть бедной.

- Стерва, должно быть? - поинтересовался Веселуха у Паши, впервые увидев девушку.

- Да нет, - ответил Паша равнодушно, - не очень. Стервоточинка маленькая есть, но это от тяжелой жизни, а внутри она сладкая, как медовый пряник.