—Хранилище Департамента круглой печати. Пятый зам начальника департамента слушает.
В трубке прерывисто дышали…
— Алло! Пятый зам слушает!
В трубке молчали. Я почтительно положил ее на а стол и вытянулся в струнку, ожидая, что в хранилище просочится дымное белое облачко. Но ничего оттуда не просочилось, хотя я и прождал в струнке пять минут. Тогда я с гневом бросил трубку на аппарат и принял положение «вольно».
— Впредь на все звонки будешь отвечать ты, — приказал я братцу Клеопатре II. елефон зазвонил снова. Братец Клеопатра II взяла трубку.
— Департамент круглой печати. Персональный секретарь пятого зама слушает… Кто его спрашивает? Одну минуту… Какая-то братец Золушка…
Я выхватил трубку из руки братца Клеопатры II. которой приказал:
— Все, иди.
Подождал, пока он покинула хранилище, и закричал в трубку:
— Принцесса?! Это действительно ты. Принцесса?! Ты где?!
— В отеле…
— Представляешь, Принцесса, а меня понизили на новую синекуру! Назначили пятым замом! Возложили на голову новую, одиннадцатизубую корону!
— Поздравляю…
— Ты что, ты плачешь? Что случилось?
— Ничего… Тоскливо… Я хочу тебя увидеть…
— Сейчас я не могу, сейчас я на службе. А в пятнадцать ноль-ноль у меня первый выход за Железный Бастион. Но если ты хочешь, я не пойду. Если ты хочешь, я приеду к тебе сейчас, прикажи только.
— За Железным Бастионом ты должен побывать обязательно, слышишь, обязательно. Сегодня. А потом мы встретимся, я буду ждать тебя в отеле. Я ждала тебя ночью, я надеялась, что ты придешь…
— Да ведь ты же не приказывала!
— Неужели я должна была приказать тебе даже это?
— Я боялся…
— Меня боялся?
— Нет, твоей короны. Все-таки двадцать один зуб… Как только представлял себе их все в короне, так сразу и боялся.
— Вот видишь, человек и корона не одно и то же. Никогда и ничего не бойся — все наши несчастья от страха. И вот от этих самых корон. Я буду ждать тебя в «Черном яблоке», приходи вечером. До свидания…
— Подожди!
В трубке что-то щелкнуло. Я крикнул:
— Я люблю тебя! Ты слышишь меня, Принцесса?
— Я тебя хорошо слышу, — ответил мне чей-то грубый голос, положи трубку на стол.
Вытянувшись в струнку, я положил. В хранилище просочилось белое дымное облачко. Оно колыхнулось… и материализовалось в братца, несколько от меня физиологически отличающегося, средних лет, на котором было поношенное широкополосое платье без пуговиц на платье и корона с девятнадцатью зубьями на короне.
— Голос узнаешь? — не очень свойственным братцам, несколько от меня физиологически отличающимся, грубым голосом спросила меня материализовавшаяся братец.
— Так точно! Братец Э-э!
— Докладывай. — Она уселась на стул под портрет Самого Братца Президента и отечески уставилась на меня накрашенными отеческими глазами.
Я почему-то молчал.
— Ну?
— Докладываю! — рявкнул я. — Вчера я встречался с братцем Принцессой!
— Почему в частных беседах ты называешь его просто Принцессой, без положенного инструкцией «братец»?
— Он приказала.
— Ладно. Но все равно мы не можем не отреагировать на нарушение инструкции. Придется записать тебе выговор с предупреждением в братцевский билет… Ничего, не расстраивайся, через неделю выговор снимем. Докладывай дальше.
— Докладываю: он ждала меня в холле отеля «Черное яблоко»!
— Знаю.
— Докладываю: он возила меня в Великую Мечту!
— Знаю, докладывай дальше!
— Докладываю дальше: мы смотрели через глазки на дикий хаос окружающей Наш Общий Дом ядовитой среды!
— Хватит докладывать! Рассказывай, что он тебе говорила.
— Рассказываю: говорила он много!
— Вот и перескажи мне все слово в слово, просто перескажи, понятно? Нормальным братцевским языком…
— Есть! Так точно!
— Ну?
— Слово в слово, братец Э-э, я не помню. Болтала о разных пустяках…
— Говоришь, о пустяках? Ну а не о пустяках он разве не болтала? Например, о том, что атмосфера ядовитой окружающей среды неядовита?
— Вообще-то, братец Э-э, вообще-то на самом леле он иногда болтала такое, что у меня просто корона вяла. Но только я в этом совсем ничего не понял. Например, рассказывала о каких-то птицах, которые будто бы летают по ядовитой окружающей среде куда им вздумается… Ну, конечно, это не птицы летают, это летают иллюзии, но ведь даже иллюзии… куда вздумается… Иллюзиям тоже куда вздумается летать не полагается! Или вот про луну, которая вроде бы как бы фонарь, но только никакой не фонарь и ни на чем не держится… Бред чистейшей воды. Или, как ты справедливо говоришь, братец Э-э, будто бы там неядовитый воздух… Ха-ха… Ха-ха, выдумает же такое…
— Значит, ты не поверил братцу Принцессе?
— Я? Да как можно, братец Э-э! Упаси меня Сам Братец Президент! Почти ни одному слову за целый день не поверил.
— Не поверил самому Сынку Самого Братца Президента, дай им обоим Сам Братец Президент здоровья? Двадцатиоднозубой короне не поверил? Ты что себе позволяешь, а, братец Пилат III?