Я кашлянул. После того, как я кашлянул, я сильнее вытянулся в струнку. Мгновенно оценил ситуацию, в которую но неосторожности угодил по самую корону, и рявкнул что было мочи:
— Держал пальцы крестиком, когда не верил!
Братец Белый Полковник в личине братца, несколько от меня физиологически отличающегося, повторила мой кашель, пошевелила короной и сказала:
— Ну-ну… А ты, братец Пилат III. братец не дурак…
— Служу Нашему Дому!
— Но что означает это твое «почти»? Чему-то, выходит, поверил, когда у тебя пальцы были крестиком, чтобы не верить, когда с тобой разговаривает двадцатиоднозубая корона?
— Когда верил держал крестиком и другую пару пальцев! — бодро отчеканил я.
— Ну-ну, ну-ну…
Братец Белый Полковник в личине перевела свой отеческий взгляд с меня на свои отеческие руки. Сложила из пальцев сначала один крестик, поразмышляла, вздохнула, пошевелила короной. Потом сложила второй крестик, снова о чем-то поразмышляла, помотала короной из левой стороны в правую сторону и, взглянув на меня очень отечески, сказала:
— Молодец!
— Служу Нашему Дому!
— Так чему ты поверил, когда держал две пары пальцев двумя крестиками?
— Братец Принцесса рассказывала, что будто бы в шикарных дворцах двадцать первого яруса в специальных комнатах растут иллюзии деревьев. Вот я и подумал, что, может, действительно как-нибудь растут, по только, конечно, под стеклянными колпаками, которых братец Принцесса в силу, так сказать, своих странных причуд почему-то не видит.
Братец Белый Полковник, одетая в потрепанное широкополосое платье без пуговиц на платье, сделала лицо личины крайне печальным.
— Жаль, — сказала он.
— Кого жаль, братец Э-э? — не понял я.
— Тебя жаль, братец Пилат III. Жаль, что такой преданный Нашему замечательному Дому братец поверил столь очевидной нелепице. Ну-ка, подумай как следует и скажи: зачем хоть кому-то понадобилось бы держать у себя в шикарном дворце иллюзии деревьев? Да хоть бы и под стеклянными колпаками?
— Так точно, — сказал, рявкнув, я. — Я всю ночь ломал себе над этим вопросом желудок — ни к чему!
— Вот именно. Вот видишь, что значит здравая логика. Думать нужно, прежде чем что-то подумать…
Взгляд братца Белого Полковника в личине снова стал предельно отеческим.
— Сам Братец Президент и братцы из Кабинета Избранных очень обеспокоены причудами братца Принцессы. Кто бы другой на его месте… то есть не на месте братца Сынка, а на месте братца с причудами… уже давно бы подвергся общеукрепляющему курсу психотерапии и психоинъекций Кабинета Избранных, но это дело слишком, очень слишком деликатное — братец Принцесса ведь не просто братец, а братец Сынок. И мы просто обязаны помочь ему справиться с некоторыми причудами. Не навязчиво, осторожно, тактично. Ты получил в связи с этим огромной важности спецзадание. А ты вместо того, чтобы его причуды стали непричудами, сам распускаешь по Нашему замечательному Дому разные абсурдные слухи.
— Это ты, братец Э-э, про братца непорядочную шлюху Инфанту?
— Про него самую.
— Так ведь я всеми силами стараюсь сделать причуды непричудами, братец Э-э. Всеми силами. Согласно полученным ранее инструкциям. Но только братец Принцесса несколько заразна, и его зараза иногда чуть-чуть проникает в меня. Хотя я и делаю пальцы крестиком. Вот меня и тянет порой проверить, как разный абсурдный бред действует на нормальных братцев. Зараза тянет… Но бред — он и есть бред!
— Ну— ну… Ты ведь, по моим агентурным данным, братец не дурак. Луна — не такой уж и бред, а всего лишь полубред, поскольку сама луна — бред, а свет от луны светит… хотя и не греет… Но наличие в хаосе ядовитой окружающей среды не бредовой, а всего лишь полубредовой луны — есть святая домовая тайна, которую все посвященные в нее братцы должны свято беречь. Однако вернемся к братцу Принцессе. Так как ты страдаешь некоторой забывчивостью, впредь все ваши разговоры будешь записывать на микромагнитофон…
Братец Белый Полковник в личине братца, несколько от меня физиологически отличающегося, протянула мне орден Великой Ревизии с двадцатизубой короной.
— Прицепи его торжественно к лацкану фрака. Вот эта микрокнопка — включение, вот эта — выключение. Орден облекает тебя в мантию огромной власти, помни об этом постоянно.
— Так точно! — радостно рявкнул я.
— И смотри у меня, впредь будь осторожнее, а то как-нибудь доиграешься… Шалун… Корону-то, когда трахаешься, надвигаешь на глаза не очень плотно, особенно на службе, щелочку всегда оставляешь. Я за тобой постоянно подсматриваю. Эх, привлеку как-нибудь за порнографию… Ладно, не надо трепетать, пока не привлеку. А сейчас, ну-ка, позови сюда братца Клеопатру II.
Я позвал:
— Братец Клеопатра II!
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ