- Аояги-кун, твой брат зачислен на первый курс, передай ему приглашение в школу.
«Рицка тоже наделен силой Почему я не чувствовал этого Господи, сделай его Бойцом. Он единственный, чьи прикосновения мне не противны».
- Директор, могу я узнать его специализацию?..
- Это тебя не касается, Аояги-кун, - очки сердито сверкнули: «Зарываешься, мальчишка!»
- Простите, Ритсу-сенсей.
«Ничего... Есть и другие способы узнать интересующую меня информацию »
- Почему он?! Почему он, а не я?! Сеймей метался по комнате Соби разъяренным тигром, раскидывая вещи, раздирая картины и наброски в клочья.
В досье Рицки лишь школьная фотография, копия анкеты и несколько сухих предложений:
«Аояги Рицка уникален. Loveless нелюбимый и нелюбящий. В одном человеке совмещены силы Бойца и Жертвы. Ему не нужна пара. Он способен сражаться один: нападать и обороняться. Он самодостаточен и не зависит от партнера ».
Чувствуя опустошенность, Сеймей направился к двери:
- Соби, я возвращаюсь домой. Понадобишься, позову.
«Нужно что-нибудь придумать. Не позволю ему еще раз обойти меня!»
Боец кивнул, со вздохом осмотрел последствия урагана «Аояги Сеймей» и привычно занялся уборкой.
- Сеймей! с порога радостно кричит Рицка, заметив мои ботинки. - Мы с классом ходили кататься на роликах! Было очень весело!
Зависть душит, выедает внутренности. Смотрю, как он бежит ко мне вверх по лестнице оживленный и счастливый. Захлебываюсь желчью: «Почему ты?! Почему все достается тебе?! Любовь родителей, я сам, уникальный дар, свобода Почему?» Поток черной силы вламывается в его открытое сознание. Я вижу, как разлетаются на мелкие осколки радужные воспоминания о сегодняшнем дне. Моя злость мечется в его голове , бьет, топчет, разрывает рицкину память. Спохватываюсь, когда вижу нашу прогулку в парке, Рицке три года. Он хохочет, тянется ко мне перепачканными в шоколаде руками
Слишком поздно. Я все уничтожил. Лицо братишки смертельно-бледное, глаза осколки стекла. Он заваливается назад, летит вниз. А я стою парализованный, не в силах сдвинуться с места.
«Что я наделал?!!»
Машина скорой помощи. Больница. Испуганное лицо мамы Слова врача почти смертельный приговор. Амнезия. Память может восстановиться завтра, а может не вернуться никогда.
«Я не хотел Так вышло Я забрал все, что ты имел: любовь матери, твою личность, твою улыбку У тебя больше ничего нет Ничего кроме меня».
Стремился быть для тебя единственным, а, в результате , сам послал к тебе этого недоделанного самурая! Сам приказал ему полюбить тебя! Братишка, ты снова победил. Не прилагая усилий, вытеснил меня из мира Агатсумы. Он мог умереть по моему приказу. Но ради тебя Рицка, ради тебя он примет смерть добровольно.
Уходя, ты прямо сказал: «Твоя любовь калечит».
Признался, что помнишь.
А я не понял. Хотя должен был. Должен
*****
Тик-так, тик-так, тик-так На часах полночь.
- Нисей
Боец устало поднял голову: «Повелитель вселенной больше не сердится?»
Черные глаза впиваются в бледное лицо. Взгляд фиксирует круги под глазами, искусанные губы. «Я снова сорвался. Почему ты не отвечаешь? Где твоя язвительность?»
Тот, кто никогда не падает духом, дерзит и насмешничает, молчит. Он не ждет извинений, не ждет помощи, просто смотрит с усталой обреченностью.
- Прибери здесь и займись ужином, - ровным голосом, тщательно скрывая беспокойство, приказывает Сеймей. - Я голоден.
- Прости, но сейчас твоя Тень ни на что не годится, - хриплый бесцветный голос, потухший взгляд. - Ты перестарался, Beloved.
«Тень Да, ты не вещь. От вещей можно легко избавиться или заменить на другую. Тень же всегда со мной. Часть меня. Часть моей души».
Сеймей подходит к Бойцу, присаживается рядом, осторожно гладит спутанные пряди, кончиками пальцев прослеживает линию скул и прижимается к пунцовым губам невероятно нежным поцелуем. Пару накрывает сила, сладкий яд удовольствия бежит по венам
«Сеймей, объясни, как в тебе могут уживаться звериная жестокость и детская беспомощность? Почему тебе так нравится калечить своих бойцов? И почему я схожу по тебе с ума? Проклятье! После всего я жажду тебя еще сильнее! Я болен тобой »
Жертва отстранилась, дыхание прерывистое, лицо ошеломленное, зрачки огромные.
«Сам не понял, что сделал? Я звал тебя, и ты услышал Неужели для нас возможно » - Акаме хмыкнул, поднялся на ноги и нахально улыбнулся: