Он никогда не рассматривал другой вариант. Всегда думал, что останется в Доме навеки.
***
Под ногами похрустывали сухие опавшие листья, пока они шли по полянке к их любимому дереву.
Гэвин поглядывал на ее профиль и, как всегда, гадал, о чем она думает.
– Почему ты на уроке так много говорила?
Стоило это произнести, как он понял, как осуждающе они звучали. Такое он мог сказать Корнелии или Табите, и те ответили бы: «Гэвин, это очень грубо». Он пробормотал бы извинения и решил, что им просто удобно его смятение. Они ведь не подошли к Давалу Редди – мистеру Общительность – или с Тэннеру Джонсу – мистеру Мужлану. Они специально выбрали странного парня и ожидали от него соответствующего поведения.
Но Дэлайла, похоже, не этого от него ожидала. Она пожала плечами, совершенно не расстроившись из-за его тона.
– В моей школе – старой школе – было очень строго с участием на уроке. И я привыкла. Здесь же можно просто сидеть и ничего не говорить.
«И слава Богу», – подумал он.
– Скучаешь по Святому Бенедикту?
Она закусила губу, обдумывая вопрос.
– И да, и нет.
Он на мгновение задумался, чего больше – да или и нет, но потом представил себя на ее месте и понял, что если сравнивать беспорядок в этой школе и организованность в той, то выходит, она по многому скучала. Зато в Святом Бенедикте с ней точно не было его.
Дэлайла села на траву и открыла коробочку с едой, сунув в рот виноградинку. Она жевала ее и размышляла, а Гэвин сел рядом с ней, прижавшись к ее боку и поцеловав в макушку, после чего приступил к своему обеду.
– Здесь намного больше учеников, – ответила она. – Людей больше беспокоит их внешний вид, но это так глупо. Словно они тратят кучу времени, чтобы выглядеть неряшливо. Мы об этом столько не думали, и когда разрешили ходить в любой одежде, выбирали то, в чем и спали.
Гэвин тут же представил на ней что-то темное, шелковое и очень-очень маленькое. Он скользнул ладонью по ее руке к шее, притягивая к себе для поцелуя.
– Не угадал, – сказала она, улыбаясь ему в губы.
***
Он попытался посмотреть на Дом ее глазами. Все вокруг было спокойным, словно задержало дыхание, но тогда он был так поглощен реакцией Дэлайлы, что даже не задумался об этом. А ее реакция оказалась совершенно неожиданной. Он был искренен, когда сказал, что не приводил сюда ни одной девушки, но если представить, то другие девушки обхватили бы себя руками куда крепче, чем Дэлайла. Она же ходила, касаясь Стен и Дивана, даже Жесткого Стула.
Дэлайла была бесстрашной, как и всегда. Может, даже безрассудной.
Гэвин резко остановился, глядя на светлые обои в Коридоре и размышляя, откуда взялись эти мысли. Если он доверял Дому, почему бы и ей не доверять? Почему тогда ей заходить сюда с тревогой? Было ли в Доме что-то пугающее?
В этом водовороте мыслей он спешно пошел в ванную наверху – единственную работающую ванную в Доме и единственную комнату, которую Гэвин не считал живой. Это место было его убежищем, там он мог думать, о чем хотел.
Видите? Это его тоже тревожило. Его мысли ведь были его собственностью, верно? В любой комнате, куда бы он ни заходил, он мог думать о чем угодно, например, об обнаженной и ждущей в его кровати Дэлайле, о целом вихре картинок, которые рисовало воображение – он в колледже, он смеется с семьей, плавает в открытом океане – хотя все быстро забывалось, и об этом никто больше не знал. Но его мысли принадлежат ему и всегда такими были. Или нет?
Впервые в жизни Гэвин задумался, была ли его жизнь правильной. Каждый премет в Доме двигался, чувствовал и думал. Но у них не было мышц, крови или мозгов для этого. Как Дом мог слышать его мысли? Что еще Дом умеет, о чем Гэвин даже не задумывался?
Прежде чем спутанные мысли и беспокойства Гэвина привели его к вопросу: «Как я тут оказался?» – чей-то маленький кулачок постучал в дверь.
Он не ожидал посылки или доставки из магазина, а просто так никто и никогда не приходил. Но стук повторился.
– Гэвин?
Из-за толстой дубовой двери голос Дэлайлы слышался тоненьким, хотя на самом деле, несмотря на ее рост, голос обычно был низким и хрипловатым, словно она до этого долго кричала. Гэвин открыл дверь и улыбнулся.
– Что привело вас сюда, мисс Блу?
Она пожала плечами, проскользнув мимо него, словно была тут хозяйкой, и бросила сумку на пол.