«Дом Гэвина хороший, – мысленно повторяла себе она, пока шла в школу. – Его дом хороший и любит его, он не навредит мне. Он просто защищает его, как медведица медвежонка. А я просто должна показать, кто я».
Гэвин ждал ее под их деревом, когда она завернула за угол. У него на коленях лежал блокнот, он склонил голову и рисовал. Этот блокнот Дэлайла рассматривала, перед тем как уснуть. Она подавила дрожь.
Она пошла к нему по траве с тонким похрустывающим под ногами слоем снега.
Он поднял голову – его нос и щеки его раскраснелись от холода – и улыбнулся.
– Привет, – поднимаясь на ноги, сказал он.
Дэлайла улыбнулась в ответ, взяв его за теплую руку в коричневой плотной перчатке.
– Хорошо спала? – спросил он с заметной тревогой в голосе.
Дэлайла пожала плечами и промолчала, и они пошли, держась за руки, в школу.
– Что ты рисовал? – спросила она, кивком показав на блокнот в его другой руке.
– О, – он раскрыл его на странице, что была ближе к концу. – Кое-что странное.
Дэлайла взглянула на знакомую бумагу цвета слоновой кости, на отпечатки пальцев на краях. Она побледнела, и сердце сильней заколотилось в груди.
Гэвин рисовал паука. Такие пауки были… в ее сне.
– Что это? – спросила она, чувствуя, как где-то в горле стучит сердце.
Проведя рукой по волосам, Гэвин посмотрел на рисунок.
– Сам не знаю. Просто всплыло в голове. Странное, как я и сказал.
Дэлайла закрыла блокнот и взяла его за руку.
– Идем. А то опоздаем.
***
Утренняя головная боль никак не проходила.
Дэлайла чувствовала, что Гэвин смотрит на нее на уроке, и от его взгляда кожу бросало в жар. Сегодня она была даже рада длинной лекции, хоть та и была скучной: у Дэлайлы появился отличный предлог помолчать и попытаться разобраться с вихрем вопросов в голове.
Она пыталась понять, откуда Гэвин узнал о пауках, у которых в точности совпали и толстые волосатые лапки, и красная полоска на коричневой спинке. Она коснулась пальцами запястья, пытаясь найти следы от одеял, но там были лишь силуэты бледно-голубых вен. Она понимала, что это всего лишь совпадение, но почему такое странное? На краткий и ужасный миг она представила, что дом видел ее кошмар, но тут же отбросила эту мысль, поняв, насколько безумно это звучит.
Дэлайла опустила взгляд, когда на ее парту прилетела смятая бумажка. Она подняла записку и, взглянув на учителя, развернула ее на коленях.
«Ты в порядке?»
Она оглянулась через плечо и увидела глаза Гэвина. Он кивнул в сторону записки, прося ее ответить.
«Просто устала. Не спала толком».
Мистер Харрингтон повернулся спиной к классу, принявшись записывать задание на этот вечер, и она бросила записку обратно Гэвину. Долго ждать не пришлось. Перед ней снова появилась смятая и кое-как сложенная записка.
«Приходи после уроков. Хочу тебя нарисовать».
Она чуть не подавилась жвачкой. Нарисовать ее? Она снова оглянулась на Гэвина и увидела его темные и серьезные глаза. Он кивнул в сторону записки.
Дэлайла с пылающим лицом склонилась над партой, и всплывший в памяти сон был позабыт. Гэвин хотел нарисовать ее, словно настоящий художник. От этой мысли в животе начали порхать бабочки.
Она сглотнула, взяла дрожащими пальцами карандаш и написала всего одно слово:
«Окей».
В конце концов, то был всего лишь сон.
***
Дорога к дому Гэвина показалась длиннее, чем обычно. Гэвин всю дорогу держал ее за руку, выводя мизинцем – и этим отвлекая – круги на ее ладони.
– Я дома, – крикнул Гэвин, переступив порог, а она, войдя за ним, резко остановилась.
Казалось, что события вчерашнего дня что-то в ней изменили. Она была почти уверена, что больше в этот дом не войдет.
Зимнее солнце светило сквозь занавески, как и раньше, деревья во дворе мерцали зеленью. Огонь для Гэвина разгорелся ярче, и в комнате стало тепло. Человеческий глаз мгновенно способен улавливать прямые линии, и Дэлайла могла поклясться, что каждый угол был слегка закруглен. Некоторые были сглаженные, другие – неровными. Все отличалось от привычного вида. Двери были слегка наклонены, у некоторых был один прямой угол, а другой – скругленный, и это напомнило Дэлайле, что у нее самой левая нога чуть длиннее правой.
Казалось, что до этого Дом специально выпрямлялся, пытался вести себя лучшим образом. Теперь же она увидела, каков он на самом деле: непривычного вида, стены в одних местах соединялись волнами, в других – под острыми углами.