Смит сверкнул глазами.
— Почему, черт возьми, мне ничего не сказали об этом новом вирусе? Вам же было известно, где я нахожусь!
— Не смейте говорить со мной таким тоном, подполковник! Сначала с вами не связались просто потому, что дело казалось не таким уж и срочным — один случай в Калифорнии. А ко времени, когда сообщили о двух других аналогичных смертях, вы уже должны были вернуться. И если б сделали это, как предписывал приказ, то вовремя узнали бы об этом вирусе. И тогда, возможно...
Внутри у Смита все сжалось, его, словно током, пронзила мысль: неужели тем самым Кильбургер хочет сказать, что он, Смит, мог бы спасти Софи, если б находился здесь? Но он, собрав всю волю в кулак, тут же отмахнулся от этой мысли. К чему приписывать генералу то, чем он сам занимался все это время? Снова и снова во всем винил себя, сидя здесь, в залитой утренним светом приемной.
Он резко поднялся.
— Мне надо позвонить.
Подошел к телефону возле лифтов и набрал номер Рэнди Рассел. Два гудка, затем включился автоответчик, и он услышал ее четкий деловой голос: «Рэнди Рассел. Не могу сейчас с вами говорить. Оставьте сообщение после гудка. Спасибо...»
Это финальное «спасибо» вышло каким-то ворчливым, точно внутренний голос подсказал ей, что не к лицу все время быть слишком деловой. Но такова уж была по природе своей Рэнди.
Он набрал номер ее рабочего телефона в Институте исследований внешней политики, эдаком международном мозговом центре. Запись на автоответчике еще более лаконичная: «Рассел, оставьте сообщение». И никаких там «спасибо» на сей раз.
И он с горечью подумал, что мог бы оставить сообщение в том же ключе, к примеру: «Смит. Плохие новости. Софи умерла. Извини».
Но он просто повесил трубку. Сообщение о смерти нельзя оставлять на автоответчике. Надо попытаться разыскать Рэнди. Если до завтра не получится, тогда он позвонит ее боссу, расскажет, что произошло, и попросит передать Рэнди, чтобы та ему перезвонила. А что еще остается делать?
Рэнди всегда была легка на подъем, часто отправлялась в долгие деловые поездки. Они с Софи виделись редко. Особенно после того, как начался ее со Смитом роман. Рэнди редко звонила и ни разу не приезжала в гости к сестре.
Вернувшись в приемную, он увидел Кильбургера. Тот нетерпеливо расхаживал взад-вперед в своей новенькой тщательно отглаженной форме и начищенных до блеска ботинках.
Смит сел в кресло.
— Расскажите мне об этом вирусе. Где он впервые отмечен? Что за тип? Еще одна разновидность геморрагической лихорадки, наподобие «Мачупо»?
— И да, и в то же время нет, — ответил Кильбургер. — В пятницу вечером в Форт-Ирвине скоропостижно скончался майор Кейт Андерсон. Диагноз — острый респираторный синдром. Но не похоже ни на один из известных нам ОРС. Обильное легочное кровотечение, кровь в грудной полости. Нам позвонили из Пентагона, там подняли нешуточную тревогу. В субботу утром мы получили пробы крови и тканей. К этому времени были зафиксированы еще две смерти, в Атланте и Бостоне. Вас не было, поэтому работой пришлось руководить доктору Рассел, и ее команда трудилась сутки напролет. И вот, наконец, когда удалось получить карту ДНК, выяснилось, что этот вирус не похож ни на один из известных. Он не реагировал ни на одну из проб с антителами, которые применялись у нас для других вирусов. И я принял решение задействовать все известные подразделения и лаборатории в мире, однако данные, поступившие от них, были негативными. Совершенно новая и смертельно опасная разновидность.
В коридоре появился доктор Латфалла, главный патологоанатом больницы. За ним санитары вкатили каталку с покрытым простынями телом. Врач кивнул Смиту.
— Я хотел бы, чтобы вы... — продолжал говорить генерал.
Но Смит не слышал его. То, что он должен сейчас сделать, куда как важнее всего того, что требует от него начальник. Он вскочил и последовал за врачом и санитарами в прозекторскую.
Больничный санитар Эмилиано Коронадо вышел в проулок у черного входа и закурил сигарету. Гордый своим благородным происхождением, он стоял прямо, расправив плечи, и в воображении своем видел бескрайние просторы Колорадо, куда более четырехсот лет тому назад явились в поисках золота его предки.
И вдруг по горлу резанула острая боль. Сигарета выпала изо рта, сладостные видения исчезли, в глазах потемнело, перед ним был узкий замусоренный проулок. Из тонкого пореза на шее, оставленного ножом, сочилась кровь. Лезвие ножа плотно прижималось к ране.
— Ни звука, — произнес чей-то голос за спиной. Перепуганный насмерть Эмилиано лишь буркнул нечто нечленораздельное в знак согласия.