Полковникова толстая, неповоротливая. Она уже давно выше всех в классе. Говорит басом, учится на «пятёрки».
— Катя, — говорит ей Замятина, — ты иди домой. Мы с Катей сами, а то будет несправедливо…
— А чего это несправедливо? — протестует Ануфриева. — Мы с тобой, значит, работай…
— Должна быть справедливость! — заявляет и Катя Полковникова. Наклоняется к ведру с водой — прополоскать тряпку. Пиджак ей тесен и короток, он ползёт вверх. Рубашка выползает из брюк и открывает голую спину. Над краем брюк видны синие трусики.
— Вы, Марина Андреевна, извините меня, но вы ничего умнее не придумали? — спрашивает Анна Михайловна.
Классная и директор стоят в раздевалке возле окна.
— Я думала… вы же сказали — срочно стереть, — оправдывается классная. — А кто признается?
— Хм, — говорит директриса. — Ну, а Полковникова-то здесь зачем?
Классная разводит руками:
— Полковникова — тоже Катя… Кому-то из Кать написали…
— Но не Полковниковой же! — отвечает Анна Михайловна. — Вы что, хотите снова беседовать с её папой? Катя, мол, умница у него, только об учёбе думает. Я лично уже устала от него…
— Как? — спрашивает Марина Андреевна. — Он и к вам приходил? Он мне всё грозит, что жаловаться к вам пойдёт!
— Ходит он, ходит, — кивает Анна Михайловна, — и регулярно жалуется на вас. Класс, говорит, не дружный, Катя обижается на детей, плачет. Все её пытаются поддеть. И учителя к ней несправедливы, физкультурник упёрся, чтобы сдавала прыжки в длину… А вы будто не видите — нет чтобы договориться, помочь девочке. Папа требует сменить классную…
— А как же я… — не понимает Марина Андреевна. — Какие я могу ей делать поблажки? Её и так в классе не любят… А папа не хочет этого понимать.
Анна Михайловна кивает:
— И не захочет! Идёмте скорее! — и выбегает во двор.
Классная — следом за ней.
— Послушай, Катя! — говорит директриса и все три Катя поворачиваются к ней. — Ты, ты, Катя Полковникова.
— Да, — вскидывается Полковникова.
— Иди домой! — тоном, не допускающим возражений, говорит Анна Михайловна. — Мы с Мариной Андреевной отпускаем тебя. И Кати, — она смотрит на девочек, — и Кати отпускают. Ведь правда, Кати?
— А я ей сразу сказала: «Иди домой», — кивает Катя Замятина.
А Катя Ануфриева только стоит-улыбается — и ни словечка о том, что Полковникова — тоже Катя.
— Вам уже немного осталось, — утешает Ануфриеву и Замятину директриса. — Завтра у нас в школе гости, приходится наводить порядок.
И напоследок спрашивает у Замятиной:
— Ты как, готовишься к осеннему балу?
Замятина расцветает. Она-то думала: неужто не позовут её танцевать в этот раз?
Может быть, классная в отместку уже всех назначила, кто выступает — пока они здесь работали? Катя пристально смотрит на Марину Андреевну. А та улыбается, как ни в чём не бывало. Видать, и не пожаловалась, что Катя сказала: «Вам никто не пишет на стене!».
— Мы все удивлялись, что это за танец такой — сирокко, — говорит Анна Михайловна. — Где танцуют его?
— Это… Я забыла… — теряется Катя Замятина.
Кто бы знал, есть танец с таким названием или нет? На географии Кате понравилось слово — лёгкое, прыгающее, как если переворачиваешься через голову: «Си-рок-ко!» Она и подумала: «Если все сначала пойдут вот так, а потом так, а я в это время — колесом, сначала туда, а потом вот сюда…» Может, так делают в какой-то стране?
Кто-то смотрит с высоты на смущённую Катю.
Мишу Сергеева техничка уже выгнала из кабинета биологии. Сказала: «Кончились уроки — значит, марш домой!». Он ткнулся в соседний кабинет, а там заперто. Наконец, нашёл открытый пустой класс, юркнул туда — и дальше глядеть, как три девчонки работают.
И Полковникова почему-то здесь… Да, она тоже Катя, — вспоминает Мишка.
Полковникову кто не знает — её фотография висит на школьной доске почёта! И третья, вон та воображала, которая ходит плавно, как будто хочет, чтобы успели её разглядеть — выходит, она тоже Катя. Уж ей-то Мишка ничего бы писать не стал…
Вот директриса вышла и Полковникову отослала домой. Поверила, видать, что не ей написали на стенке — и значит, Полковникову наказали неправильно. Может, их классной теперь влетит — все знают, папа Полковниковой чуть что ходит жаловаться.
Мишке с высоты не видно лиц, он видит только, что Замятина крутнулась на каблуках, присела как-то хитро, и тут же вскочила на ноги, нагнулась тряпку помыть в ведре — и снова из травы только коленки торчат…
Какой длины у Замятиной ноги? В художественной школе скоро выставка. Миша хотел нарисовать ночной город и салют над крышами. Но после того концерта на День учителя взял и нарисовал танец девчонок из 7В. Впереди всех — Катя Замятина, похожая на кузнечика, или на тонкий прутик, но только живой. Такой прутик может согнуться во все стороны, как будто переломиться в любом месте. Но нет, он не переломится! Катя, только что делавшая шпагат, уже подпрыгивает и идёт над сценой колесом.