Выбрать главу

Он откинулся назад в своем кресле, и его бритое насмешливое лицо обрисовалось еще более ясно на фоне парчовой спинки.

Несколько секунд я молчал, сбитый с толку. Потом я снова овладел собою.

— Пусть будет так; я ошибся и сознаюсь в этом. Госпожа де*** здесь свободна. В таком случае, ничто, очевидно, не препятствует тому, чтоб я был удостоен чести засвидетельствовать ей свое почтение. Могу я ее видеть? Я принадлежу к ее друзьям, и даже самым близким.

Улыбка на бритых губах перешла во взрыв пронзительно-визгливого смеха.

— О, господин офицер! Поверьте, мы это знаем. И простите, если я осмелился посмеяться над делом сердца, как ваше: я очень стар, и в мое время тайна в подобных вещах не была строго соблюдаема. Хорошо, хорошо… я вижу, вы затронуты; но это вышло случайно… Забудем об этом!.. Видеть госпожу де***? Это было бы можно, если б госпожа де***, весьма утомленная, не спала сейчас. Она только что заснула, вы же слишком галантны для того, чтобы такого резона не было вполне достаточно.

Он засмеялся. Я почувствовал пот на висках.

— Я не настаиваю, — сказал я, стараясь сохранить спокойствие. — Я обещаю не будить госпожу де***, если ее сон действительно так глубок. Но я все же хочу ее видеть. Мне кажется, это мое право, и надеюсь, что этого права не будут оспаривать.

На этот раз маркиз Гаспар перестал смеяться и пристально посмотрел на меня. Потом он сказал серьезным тоном.

— Знайте, господин офицер, ваше положение здесь таково, что вы можете требовать, чего захотите, не встречая отказа. Идемте.

Он встал, подошел к двери, отворил ее и вступил в прихожую.

Я следовал за ним, изумленный и беспокойный. Оба старика также встали и шли следом за мной.

— Сударь, — сказал мне вполголоса маркиз Гаспар, — теперь вы можете сообразить причину, по которой вас неоднократно просили соблюдать тишину в вашей комнате, смежной с этой…

То была дверь с тремя железными засовами, из-под которой час тому назад повеяло запахом ландыша. И это была действительно комната, какую я представлял себе, с голыми стенами, подобная моей комнате; и такая же кровать с тонкими простынями и шелковым одеялом.

На этой кровати лежала Мадлена, с закрытыми глазами, белыми губами и пепельно-серой бледностью на щеках… Мне не солгали. Она спала. Она спала очень глубоко, слишком глубоко, странным сном, холодным и бледным, более близким, быть может, к смерти, чем к жизни.

— Постарайтесь исполнить ваше обещание, сударь, — сказал маркиз Гаспар. — Вы видите, что госпожа де*** действительно спит. И, добавлю, она настолько слаба, что могла бы не перенести слишком резкого пробуждения…

Он продолжал говорить тихо, серьезным голосом, представлявшим странный контраст с шутливым тоном, которого он держался вначале.

Тогда из самой глубины моего существа поднялся холодный и страшный гнев, подобно тому, как дикие вихри зимы поднимаются над опустошенной равниной.

С пистолетом в руке я пошел прямо на этого человека — моего врага — и, приставив к его груди дуло оружия, готового к выстрелу, скомандовал:

— Молчать! Молчать все трое, и ни одного движения, — или я вас убью. А теперь отвечайте мне — вы, вы один. Повторяю: не лгать, под страхом смерти! Прежде всего: что вы здесь делаете с этой женщиной?

Я не спускал глаз с человека, которому угрожал. Но вдруг его взгляд приобрел какую-то странную силу. Я был точно ослеплен им, пронизан, побежден. Внезапный ужас вытеснил мой гнев. Я чувствовал, что жертва от меня ускользает. Последним усилием воли я хотел нажать на спуск пистолета. Но выстрела не последовало. Глаза маркиза медленно, тихо, неотвратимо опустились, переходя от моих глаз на мою руку. Они как будто сжали со страшною силой мои пальцы, парализовали их, сломали. Пистолет выпал у меня из руки и упал на пол.

Тогда, своим тихим, серьезным голосом, совершенно тем же голосом, как будто решительно ничего не произошло, маркиз Гаспар отвечал:

— Что я здесь делаю с этой женщиной? Сударь, не может быть ничего законнее вашего любопытства. И я буду иметь честь удовлетворить его. Но не угодно ли вам будет возвратиться туда, откуда вы пришли, чтобы не тревожить госпожи де*** в ее сне?

Обе мои руки были свободны, как и обе мои ноги. И вместе с тем мне казалось, что я был связан по рукам и по ногам. Я не мог сделать ни одного движения, исключая тех, которые мне приказывал делать маркиз Гаспар, мой повелитель.