По дороге домой я заехал в магазин и купил эту спиральную тетрадь – самую обыкновенную, в зеленой обложке. (Зеленый – это ведь цвет свежести и новизны, так, кажется.) Лорен, если б ты знала, как давно я уже не вел дневник, как давно… Я перестал записывать свои мысли. Может быть, потому, что мне больше нечего было сказать. Конечно, у меня есть блог о юриспруденции, и я пишу статьи о юриспруденции, и со студентами я говорю о юриспруденции, и вообще юриспруденция уже давно вошла в мою плоть и кровь, стала воздухом, которым я дышу, моим хлебом насущным. Да и о чем еще мне говорить? О жене, которая меня не любит? О браке, который зачерствел без любви? О своих персональных достижениях?
Итак, настало время вернуться к дневнику – здравствуй, Зеленая Тетрадь, – потому что теперь мне есть о чем писать, Лорен. Точнее, о ком.
Я буду писать о той, которая согласилась выпить со мной кофе на следующей неделе!
Ведь нет ничего плохого в том, чтобы выпить с кем-то кофе?
4. Саймон
Это большой риск. Просто сидя в машине в восемь утра на улице, где живет Лорен, недалеко от ее дома, можно нажить себе неприятности. Таковы уж эти дома на центральной улице Грейс-Виллидж, эти приманки для туристов, которые мы раньше называли «особняками Латроу». Но дело, конечно, не в домах, а в их обитателях, вернее, жемчугоносных обитательницах – представьте, в наши дни многие из них звонят в полицию, едва завидев на улице кого-то «не из нашего квартала». Правда, обычно подобная подозрительность не распространяется на меня, сорокалетнего белого мужчину в респектабельном внедорожнике, но кто знает… Стоит задержаться здесь подольше, и кто-нибудь наверняка заметит, а там и полиция пожалует – подъедет патрульная машина без мигалки, из нее выйдет полицейский и примется задавать вопросы. «Добрый день, сэр. Нужна помощь? Могу я поинтересоваться, что вы здесь делаете? Можно посмотреть ваши документы?»
И что я ему отвечу? Что я, университетский преподаватель, пользуясь тем, что в начале июля занятий нет и рабочих часов мало, торчу под окнами бывшей возлюбленной и ее мужа, подглядываю за ней, за ним, за ними обоими, чтобы узнать хоть что-то об их жизни? Никуда не годится.
Вот почему я совсем не хочу привлекать внимание полиции – стоит им появиться, и скандал обеспечен. Может быть, даже придется оплатить штраф за нарушение правил частной парковки… Да вдруг еще Лорен ненароком выглянет в окно, и что же она увидит? Ба! Старина Саймон Добиас сидит в машине почти под самыми ее окнами… Жуть!
Я здесь родился – правда, не на этой улице. Я живу в Грейс-Парк, где большинство населения составляет средний класс, причем вполне прогрессивный – спросите любого, вам каждый скажет. Но в начале 1800-х, когда Мортимер Грейс основал Грейс-Парк, он выделил кусок земли размером в три квадратные мили[11], застроил его отдельными домами и дал ему особое название – Грейс-Виллидж. Дело в том, что взгляды Мортимера на вопросы класса, религии и расы нельзя назвать просвещенными по сегодняшним стандартам. Он хотел, чтобы в Виллидж его соседями были только богатые белые англосаксонские протестанты, то есть такие же, как он сам.
Теперь ограды вокруг Виллидж нет, как нет и ворот, входить в которые дозволялось не каждому, да и в правила поселка еще в 1940-е были внесены исправления, убраны оскорбительные формулировки; однако многие и теперь считают, что поселок в общем-то не изменился со времен Мортимера. И в первую очередь это касается богатства его обитателей. Мало кто из местных детей ходит в среднюю школу «Грейс Консолидейтед», как я в свое время; нет, они учатся в частных школах. А после университетов возвращаются сюда со своими семьями, чтобы растить собственных детей. В Виллидж есть семьи, которые живут здесь уже шестое-седьмое поколение.
Лорен тоже не местная. Она родилась в Олд-Ирвинг-Парк на севере Чикаго и жила там, когда я впервые увидел ее в фирме моего отца: она работала у него помощником юриста, а я был студентом и подрабатывал мальчиком на побегушках. И вот, полюбуйтесь, теперь она живет в роскошном особняке, больше похожем на дворец, а ее муж Конрад Бетанкур старше нее на пятнадцать лет, дважды разведен и заправляет делами одного из самых успешных хедж-фондов[12] в мире…
Подозреваю, что я уже исчерпал весь лимит везения, отведенный мне для игры в шпионы на этой неделе. Но и сведений я тоже собрал немало. Вырвав страницу из зеленой тетради, просматриваю записи.
Каждое утро, ровно в шесть, за Конрадом Бетанкуром заезжает городской автомобиль и увозит его в сторону скоростного шоссе, ведущего в центр. Сначала у него тренировка в клубе «Восточного банка», затем он направляется на работу, в офис в здании «Сивик-Опера» на Вакер-драйв. Домой он может вернуться в любое время – по крайней мере, всю эту неделю, что я слежу за ними, было именно так.
12
Хедж-фонд – инвестиционный фонд, ориентированный на максимизацию доходности при заданном риске или минимизацию рисков для заданной доходности. Представляет собой пул активов инвесторов, управляющийся профессионалами в интересах инвесторов.