— Мне нравится Шекспир, — просто сказала девушка и подвинула к его кровати и без того близко стоящее кресло.
Наверно, в этом что-то есть, зачарованно подумал Фредерик. Уже не юный возраст придаёт женщине известный шарм. Будь она замужней дамой, то растворилась бы в хлопотах по дому. Была бы семнадцатилетней барышней на выданье, глупо хихикала бы в веер. Но Глория была ни то и ни другое. Возможно, когда-то несостоявшаяся свадьба стёрла с её лица краски юности. Тот портрет явно рисовался для кого-то. Может, это сделало её такой сдержанной и при том непринуждённой. Она похожа на благородное вино: пять лет выдержки, и аромат стал тоньше.
Он слушал ровный голос леди и грезил наяву. Она не сравнима ни с одной из тех девиц, что выставляют в гостиных. Воистину, там ярмарка невест: товар себя показывает с красной стороны, а купцы сговариваются в сторонке о цене: сколько денег дают в приданное, что ставит жених в гарантию сделки?
— Скажите, Глория, — неожиданно для себя он обратился к ней, — У вас прежде был жених?
— Да, был, — бесстрастно ответила она. — Но он утонул. В этом самом озере. Об этом ходило много слухов. Поэтому я приказала конюху не отпускать вас для самостоятельной поездки в городок. Нас здесь не любят. А я не хотела бы, чтобы вы стали жертвой сплетен.
Как ни странно, он не возмутился, что девушка так смело распорядилась им.
— Сегодня вы ещё слабы, — проговорила она так, словно сама и была тем доктором, что прописал ему покой. — А завтра папа вас пригласит к нотариусу для обсуждения условий договора.
Она говорила об этом так, словно они просто заключают деловое соглашение! Впрочем, так оно и было в известных кругах. Брак — это серьёзнее, чем партия джута. Чего же ради ей лукавить? Они совершенно незнакомы и было бы очень глупо делать вид, что она взволнована предстоящим браком.
Голова у Фредерика закружилась, в глазах вдруг замелькали белые мухи. Почему-то пришёл на ум портрет. Эти белесые розы на заднем плане, как они отвратительны.
— Вы знаете, Глория, — заговорил он. — мы уедем с вами далеко отсюда. Я так привык к теплу. А там тепло, там даже зимой тепло.
— Вы ещё слабы, — ласково сказала она. — Спите, завтра всё будет хорошо.
Он почувствовал осторожные прикосновения салфетки, собирающей холодный пот с его лба, и провалился в сон.
Сон был странным. Во сне он встал и направился на выход. Тяжёлая дверь не скрипнула, в коридоре тускло горели свечи. С усилием перебирая ватными ногами, Фредерик упорно шёл по нескончаемому коридору и сам не понял, как очутился во дворе. Он ожидал увидеть сад, но все растения повяли. Вместо ярких роз, левкоев и гиацинтов везде торчали засохшие стебли. А на стенах вместо буйно разросшихся вьюнов, плюща и хмеля висели бурые, перепутанные бороды.
"Совсем, как водоросли", — подумал он и испугался.
Дорога вывела его в конец сада, куда он ещё ни разу не заглядывал. С той стороны сад ограждала высокая кирпичная стена. А у самой земли, в зарослях, скрывалась маленькая дверь. К ней вели, как в подвал, ступени. Замирая непонятно от чего, Фредерик спустился по раскрошенному камню и дёрнул дверь.
Накиданный непогодой мусор мешал открыть её, и юноша принялся отгребать сопревшие листья, землю и щепки ладонями. Наконец, расчистив вход, он с усилием отворил низенькую дверцу и вошёл в образовавшуюся щель. И сразу понял, что попал в склеп и кинулся обратно. Но дверь исчезла. С беззвучным криком он шёл вкруг стен, стараясь не глядеть на пыльные гробницы. Потом вдруг пришла уверенность, что стоит только заглянуть в гробы, как всё закончится. Мёртвые Макгибуры просто хотят видеть жениха леди Глории.
Тяжёлые крышки гробниц, высеченные со старинной солидностью из одного куска мрамора, поддавались с большим трудом, но Фредерик упорствовал, весь обливаясь потом — он усердно двигал очередную крышку, вызывая сухой скрежет камня по камню. Внутри саркофагов обнаруживались сухие кости и сгнившие остатки погребальных одежд. Наконец, открыв все крышки, он огляделся. Мёртвые стали переговариваться. Они обсуждали кандидатуру жениха. Странный это был консилиум. Макгибуры были явно недовольны тем, что сэр Фредерик недостаточно родовит.
— Ей следовало выйти за сэра Кларенса. — скрипуче проговорила костлявая мумия с одинокой седой прядью на виске. Всё остальное съело время.
— Я не согласна с вами, сэр Джонатан, — возразила дама с жёлтыми зубами, — сэр Кларенс оказался недостоин: он утонул!
— Давайте спросим сэра Кларенса! — расшумелись прочие.
— Юноша, откройте вон тот гроб, — распорядилась жёлтая особа.
Измученный мертвецами Фредерик направился к последнему гробу. Это был простой деревянный ящик, хотя и крытый лаком. Он тронул крышку, и она легко слетела. Никого в том гробе не было, зато лежали бурой массой водоросли. И они еле шевелились! Фредерика затошнило, он бросил крышку и кинулся прочь.
9
Наутро сэр Фредерик ничего не помнил. Только слабый холод в голове напоминал о лихорадке.
— А вот и гость наш дорогой! — обрадовался Гордон Макгибур. Он сидел в компании невысокого кругленького человека. У того были тоже круглые очки и редкие волосики на голове. Модный ворот сюртука доходил ему до ушей, и голова сидела в галстуке, словно в гнезде.
— Приветствую вас, мой юный друг! — с противной фамильярностью старого циника встретил его нотариус. Очевидно, именно за этой птицей и ездил в Эдинбург Гордон Макгибур.
Странный слабый запах привлёк внимание молодого человека. Пахло чем-то таким, чем не должно пахнуть в гостиных.
— Садитесь к нам за наш круглый стол, — пригласил его хозяин дома. — Разговоров будет много.
И Фредерик сел за чёрный полированный столик с истёртой серединой. Под лаком ещё виднелась мозаичная картина: рыцарь с открытым забралом на коне побеждает другого рыцаря и тоже на коне. Лицо у героя с гербом Макгибуров стёрлось от многих сотен конов карточной игры. Но Фредерик был уверен, что два-три зёрнышка мозаики должны изображать седую прядь.
Разговор был вправду долгим, и Фредерик призвал себе на помощь весь свой коммерческий талант. Обговаривали множество условий.
— Вы мой единственный наследник, — льстиво говорил обнищавший Макгибур и сулил за своей Глорией весь замок с прилегающими окрест землями. Впрочем, негоциант, хоть и был слаб, тем не менее, был убеждён, что все земли давно уже не принадлежат дому Макгибуров. Он требовал показать закладные.
Фредерик был твёрд, но болезнь своё взяла. Сам не зная, как, он сдавал одну позицию за другой. Странный запах, витавший в воздухе, словно усыплял его. Наконец, он с трудом сумел понять, что там зачитал ему нотариус. Выходило, что в случае внезапной смерти его жены, сэр Фредерик получает в наследство весь замок и все окрестные владения. А в случае смерти самого Фредерика, владельцами его многочисленных плантаций, фабрик и всего торгового дома становится его жена. Тут же обговорили и правила наследования. Если после смерти Фредерика, его жена скончается, то во владение вступает самый младший из Макгибуров.
— И кто же из вас младше? — спросил совсем уже уставший коммерсант. — Вы, Гордон, или леди Лаура?
— Леди Лаура не в счёт, — оповестил его владелец дома Макгибуров. — В контракте указаны прямые наследники, а она жена моего покойного брата.
Странный же был это контракт.
До обеда было далеко, и Фредерик отправился искать Франциска. Леди Глория где-то скрывалась. Может, помогает по хозяйству, сообразил молодой человек. Макгибурам приходится скрывать, что у них так мало прислуги. Кто же убирает эти огромные комнаты?
В библиотеке художника не было, и Фредерик ещё раз взглянул на портрет. Задний фон неуловимо изменялся. Роз уже не было совсем, только бледные стебли с листьями. Под этими поредевшими ветвями стала просматриваться кирпичная кладка. Лицо самой леди утратило свежий юный цвет и приобрело печальную бледность. Большие светлые глаза смотрели чуточку устало. Но всё же она была дивно хороша.