— Да мы тоже сходили, моя дорогая!.. — улыбнулась в ответ тётя Аня, — Вон, Лешка мой тоже держит!.. — и она рассмеялась.
Мама Сашки ушла вместе с ним в подъезд. Тётя Аня улыбнулась вслед и покачала головой.
— Да… Тяжело, когда женщины одни детей тянут… Тяжко это. И я ещё маме твоей говорила: найди ты себе кого-то… А то ведь трудно так это… Да…
И мы ещё помолчали. А я всё жадно ждал, когда же в окне со снеговичками зажжется свет.
— А ты… — начала тётя Аня робко, — Ты, как вообще — со здоровья?.. Уже ничего? Оклемался-то?.. — с жалостью узнала женщина и взяла меня за руку у локтя, — Ты это… Больше ничего?..
— А… А что у меня?.. — неуверенно переспросил я, — Что… что-то не так было, да?..
— Ну… Ох!.. — вздохнула тётя Аня, — Я имею ввиду…
И она, с горечью глядя на меня, провела пальцами по запястьям горизонтальную черту. Я удивился — что же это такое она показывает? Но так как она кивала на меня, то я догадался взглянуть на свои. На запястьях у меня виднелись шрамы. А я и забыл…
— А… Да… — промямлил я, — Всё хорошо… Да.
— Ну и… Ну и хорошо, милый!.. Ты уж держись… — тётя Аня задумалась и побегала глазами немножко по воздуху, так, словно пыталась найти, о чём же теперь другом начать говорить. И наконец, кажется нашла. — А ты видел, Женька, что по телевизору говорили-то?.. — я неуверенно покачал головой отрицательно. Ведь я, всё-таки, уже сутки не видел передач, так это точно. — О-ооой, что творится!.. Какой-то писатель объявился — его все теперь ищут… Все журналисты везде бегают, ищут его… И полиция. Какой-то сумасшедший нашёлся — совсем себя не бережёт!.. Он, говорят, в сети выпустил книгу… Под псевдонимом правда… Как это… Кажется… Лёш? Как его?
— Голубь! — кивнул дядя Лёша с пакетами.
— Ах, да — голубь!.. Так вот, он книжку выпустил, уже после вчерашнего закона — говорят что про дом какой-то… Дом, что-то… И что-то там столько всего образного он написал!.. Столько, говорят что, художественного, что… Что там уже наверное и на пожизненное потянет!.. И за него даже вознаграждение уж объявили… Вроде, кажется, коттедж в центре. Да, да… Так вот. Чтоб не деньгами, а поинтереснее… Вот. Ведь губят же себя люди!.. — всплеснула руками тётя Аня. — Ну… Жень… Ов не обидишься на нас, если мы пока… — и тётя Аня немного двинулась к подъезду.
— Нет, нет… Конечно. — кивнул я.
— А то Лёшка мой так и совсем рук лишится, пока я тут болтаю!.. Ха-хах!..
— Конечно, конечно!.. Я очень рад был вас увидеть!
И я кивнул дяде Лёше тоже. Теперь я его немного тоже помнил.
— И я — очень, очень рада была тебя видеть, Женечка!.. — улыбалась женщина.
И я ещё раз кивнул.
Они с дядей Лёшей ушли в подъезд.
Я стал, как вкопанный. И смотрел на окно. И с чего же они должны были его включить?.. Ведь сейчас день. Но всё же… И окно загорелось.
Во мне много чего сразу забурлило, заклокотало… И… Я повернулся туда — вверх… Слабо видные мне, размытые от чего-то, плывущие в небе лучи. Я всё смотрел туда. И по щекам катилось. И я потер запястья, а оно всё катилось и катилось. И я только подумал одно: "Прости меня!.. Прости…" и ещё "Помоги мне!". Я очень хотел вспомнить. Очень. И было страшно больно. В ответ я почувствовал отчего-то: "Не бойся!"
И я стал вспоминать. И вспоминал долго. И вспомнил, наверное всё. Я сел на лавку у подъезда, согнулся и долго не мог выпрямиться. Меня трясло и слёзы всё бежали…
Я долго так сидел и боялся разогнуться — ведь тогда меня кто-то увидит.
И потом я вспомнил про дом. Про писателя, дом и вознаграждение. Они дают дом в обмен на дом?.. Я ухмыльнулся. А может действительно?.. Мне кажется — теперь я вполне мог бы сказать, кто этот загадочный Голубь. По крайней мере мне так казалось. А ещё у меня на руках были фотографии…
Я достал фотоаппарат и пересмотрел фото — фото со старого завода. Вот они. И фото Алиного домика… Они тоже тут.
А странно — почему меня не позвали в гости?.. Тётя Аня и дядя Лёша?.. Ведь они были так рады меня видеть?..
Странно ещё и то, что фото почему-то перепутаны местами в памяти фотоаппарата. Первыми идут те, что я сделал у домика, а вторыми — с завода. Я немножко подумал и стёр всё, что было на флешке. Я встал и пошёл куда-то. Не знаю куда. Спросил у случайных прохожих, как можно добраться до старого завода и мне показали путь. Я шёл — долго, долго. И наконец он был передо мной.
Я стоял перед стенами завода и не знал, что я хочу делать.
Наконец я спросил у какого-то человека, который выходил из бетонного лабиринта — не знает ли он, где живёт Аля?